– Лучше тебе самой увидеть, – покачала головой камеристка.

Брайан шёл впереди. Спина прямая, шаги тяжёлые и уверенные. Когда мы свернули в полутёмный коридор, вокруг его фигуры мне снова почудилось марево.

Дверь в мою комнату была распахнута, в коридоре толпились слуги, кто-то охал. Смутно знакомая служанка, которую я в доме раньше не видела, стояла на коленях и плакала, садовник держал её за плечо.

Брайан жестом попросил подождать в стороне, заглянул в комнату, нахмурился. Потом повернулся к служанке.

– Это ты сделала?

Не выдержав, я побежала к дверям – и замерла на пороге, будто споткнувшись.

На полу рваными лоскутами лежали какие-то тряпки, брызги чернил мешали понять, чем эти обрывки были раньше. Дверца шкафа распахнута, ящики перевёрнуты.

– Здесь все ваши наряды, леди. Абсолютно все, – вздохнула за плечом Дирана.

А я не могла отвести взгляд от куска ткани с блеском и изящной вышивкой бисером. Часть бусин пропала, и на их месте неопрятно торчали нитки.

– Я… мне приказали, – невнятно бормотала служанка перед дверью. – Мне пригрозили! Я…

Брайан махнул рукой, служанку поставили на ноги и увели следом за пан-лордом. А я вспомнила, почему она показалась смутно знакомой – я видела её в доме Терезии.

Брайана до конца дня я не видела. Дирана поспешно убрала всё, что осталось от платьев, и вынесла прочь, а я упала на кровать и там провела весь день, перечитывая «Чудесное приключение принцессы Астель».

Мне не в чем ехать. Новые наряды пошить не успеют, а у высшего пан-лорда Брайана слишком важные дела, чтобы задерживаться из-за сироты-бесприданницы. Он уедет, и даже если будет ждать меня в столице, сама я туда не доберусь – отчим просто не выпустит из дома.

Чтоб Терезия облысела! Чтоб ей мышь в кровать залезла!

– Дира, почему она так со мной поступила? – тихо спросила я Дирану вечером, когда она причёсывала меня ко сну.

– Не знаю, Ли, – пожала та плечами, не спрашивая, о ком я говорю. – Может, завидует, что в этом году всё внимание пан-лорда тебе досталось, а не ей, как обычно. Она ещё и за булочника на тебя обижена, вспомни, она всегда пыталась строить ему глазки, а самые вкусные пирожные он обычно предлагал в первую очередь тебе.

А ведь я ей верила! Вспомнила её колючие шутки по поводу симпатии булочника, постоянные напоминания, что у меня женихов нет, а у неё – несколько кандидатов. И что сам пан-лорд Эсприт в прошлом году делал ей комплименты. Ну что ж, теперь могу смело сказать, что и мне говорил комплименты пан-лорд. Вот только говорить с ней больше не хотелось.

Спать пришлось в нижнем платье – все домашние и даже ночные оказались испорчены.

Утром меня ожидал сюрприз. Когда я вышла из умывальни, то застала Терезию за раскладыванием новых нарядов на моей постели.

Три платья. Однотонные, глубоких оттенков зелёного, фиолетового и цвета морской волны, все с отделкой золотой нитью. Модный фасон, какой я видела на молодых состоятельных женщинах в городе, с прямоугольным вырезом и особо скроенной юбкой.

Терезия называла такие платья «мантуа» и утверждала, что у столичных модниц юбки держатся на китовом усе и настолько широкие, что пройти в дверь можно только боком. Я ей не поверила. В конце концов, на горожанках юбки расширялись всего на пару ладоней. Но мне нравилось, что из расходящегося спереди разреза на верхней юбке выглядывала нижняя, это казалось очень кокетливым.

– Что это, Дира?

– Твои новые платья, конечно, – довольно отозвалась камеристка. – Их принесли по приказу лорда Брайана. Посыльный от швеи по секрету рассказал, что твой лорд перед самым закрытием ворвался в лавку, потребовал лучшие готовые платья, бросил на стол кошелёк с оплатой и грозно сверкнул глазами. Бедняжки до утра работали, подгоняя под твои мерки!