– Он меня найдет.

– Тогда уедем из этого города вместе.

Я не представлял, куда теперь отправлюсь, но что еще могло держать меня в Завти?

Тута молча обдумывал мои слова.

– Господин, откуда мне знать, что это не ловушка? – наконец спросил он, глядя куда-то вбок. – Вдруг ты решил отплатить мне за обман?

– В театре ты спас мою жизнь. И за это я действительно хочу тебе отплатить.

Наконец приняв решение, Тута сделал шаг в мою сторону.

И в этот момент из задней комнаты появился его отец.

Волосы на его голове торчали в разные стороны. Нога покрылась коркой засохшей крови. Взревев от досады, убийца рванулся вперед, упираясь в пол здоровой ногой. Он смотрел на Туту и, казалось, не видел ножа в моей руке.

– Ты что же, гаденыш, деньги мои прикарманить решил? – заорал протрезвевший родитель.

Он схватил Туту за загривок, будто шкодливого щенка, и потащил к себе:

– Как ты смел, паскуда? Воровать у отца!

– Отец, это не так. Честное слово, – заканючил Тута, но отец ударил его здоровой ногой.

Потом спохватился, словно вспомнив обо мне и, что важнее, о деньгах. Глаза отца Туты скользнули по столу, заметили исчезновение денег и метнулись ко мне. Я не успел что-либо предпринять, как он направился в мою сторону.

Попытки отбиться ножом оказались безуспешными: он был куда тяжелее меня. Отец Туты толкнул меня в грудь. Я потерял способность дышать и почувствовал, что падаю. Голова ударилась о твердый каменный пол. В ушах отчаянно зазвенело. Злость сделала отца Туты сильнее. Он прижал меня к полу, одновременно сдавив шею и упираясь коленями в мою грудь. Потом пьяница плюнул мне в лицо. На его тунике выступила кровь. Где-то на задворках моего мозга мелькнула мысль: а вдруг он просто свалится от потери крови, не успев расправиться со мной?

Я попытался сделать вдох и не смог. Пальцы раненого пьяницы не отпускали мое горло. Повернув голову, я увидел неподвижно лежащего Туту. Глаза мальчишки были закрыты. То ли он замер, боясь шевельнуться, то ли потерял сознание. Я безуспешно старался высвободить горло из хватки крупной, мозолистой руки. Другой рукой отец Туты шарил по столу, силясь дотянуться до меча.

И вдруг за спиной моего противника мелькнула тень. Нет, это был не Тута, а кто-то другой. Рука незнакомца отшвырнула меч. Оружие с лязгом упало на пол. Отец Туты едва успел сообразить, что меч теперь недосягаем. В следующее мгновение ему на голову обрушился кирпич. Глаза убийцы закатились, пальцы разжались, и он повалился на бок.

В тусклом мерцании огарка свечи я разглядел своего спасителя. Точнее, спасительницу.

Это была Айя.

– Боги! – воскликнула Айя.

Она опустилась на колени, обхватив обеими руками мое лицо. Мы смотрели друг на друга. По ней было видно, что и она проделала долгий путь по пустыне, добираясь из Сивы в Завти. Волосы, заплетенные в косу, были грязными и тусклыми, а лицо покрыто песчаной пылью.

Мы поцеловались, но сейчас было не время для ласк. Объяснения тоже могли подождать. Отец Туты стонал на полу, стараясь приподняться и встать на четвереньки. Айя рывком поставила меня на ноги и потащила к двери.

– Подожди, – остановил ее я. – Тута, идем с нами. Это твой последний шанс.

Дополнительных уговоров не понадобилось. Мальчишка выскочил из отцовского дома. Мы бросились прочь, громко стуча сандалиями по камням.

– Как ты здесь очутилась? – спросил я на бегу.

– Так же как и ты. Приехала верхом. Сейчас наши лошади стоят в одной конюшне. Тамошний конюх запомнил тебя. С ним он тоже знаком, – добавила Айя, указав на Туту. – А за небольшое вознаграждение конюх мне рассказал, где вас найти.