Проходя мимо того же места, где мои лопатки странно покалывало – я ощутила снова то же самое, но к этому справа от меня добавился тихий скулёж. Парни ничего не услышали, зато я нахмурилась:

– Тимка, Тоха, слышите? – громко спросила я, стараясь звуком своего голоса себя же и успокоить.

Парни прислушались и покачали в ответ головами:

– Нет, ничего не слышим.

– Что-то здесь не так, народ, – выпятила я губу, – Тоха останься сторожить наш ужин. Тимка, пойдем со мной.

И не дожидаясь ответа я устремилась туда, куда меня толкала интуиция. Метров через тридцать я уже отчетливо слышала писк, как и Тимур.

А через мгновение я увидела открытую площадку поблизости от густых зарослей старого дерева, на которой тут и там были разбросаны клочки шерсти, каких-то перьев и камушков.

Я нагнулась посмотреть под кусты и заметила чей-то дрожащий серо-белый хвост. Откуда-то пришло осознание, что бояться здесь некого, поэтому, отогнав лишние мысли из головы, я смело поднырнула под ветки.

***

Захлопнув блокнот, в котором вела короткие записи с момента попадания в этот мир, я запрокинула голову к небу, чтобы, наверное, уже в тысячный раз убедиться: две луны и совершенно неизвестные созвездия, находились там же, где и вчера. И три недели назад. И также равнодушно смотрели на нас сверху вниз.

А у меня «под боком» мирно сопели пятеро щенят размером со среднего барашка…

– Волчат своих корми сама, – бухтел Алексей Сергеевич, нервно щёлкая пальцы правой руки, следя цепким взглядом, как дети возились с моими найдёнышами. А Дашка с Наташкой так и вовсе вознамерились оседлать самого крупного:

– Девочки, не трогайте Клыка, – погрозила я им пальцем и возразила полковнику:

– Это не волчата.

Мужчина закатил глаза и произнёс устало:

– Алана, а кто они по-твоему? Ты фотографии волков видела? Видела. Их морды очень схожи с нашими земными волками!

– Я не спорю, – отзеркалила его взгляд к небу и рассмеялась, – но они не волки, они эээ, ну пока пусть будут щенки. Они мне сами так сказали.

– Эх, Алана, животные не умеют разговаривать.

– Я же вам объясняла, я чувствую их настроение и желания, вот как вам объяснить? – развела я в бессилии руками, – пусть будут волчата, – махнула я рукой, какая разница, главное, я знаю, что они знают и так далее.

– Твои питомцы слопали всех индюшек, – продолжал наседать полковник.

– Да-да, – снова согласилась, – их нужно кормить, они еще маленькие, сами охотиться не могут. И мы им крепко должны, Алексей Сергеевич.

Вот уже целое утро не прекращался спор между мной и командиром. Вчера, когда мы притащили щенят, весь лагерь стоял на ушах: красавцы, очень пушистые, с забавно висящими ушами, эти животные вызвали у всех обитателей скалы умиление и восторг. Найдёныши же еле передвигали лапы – сказывался голод. Первым делом сердобольные женщины их напоили, а потом, жалостливая я, отдала им тушки птичек нами убиённых. Не возмутился никто, кроме бывшего полковника.

Прошлым вечером, изложив в блокнот воспоминания, я улеглась на лапник, сверху которого лежало два синтепоновых одеяла, щенки окружили меня плотным кольцом и доверчиво засопели. В общую палатку я не пошла. И только смежила веки, как меня толкнул в щёку чей-то мокрый нос, распахнув глаза, встретилась с черными зрачками самого крупного щенка:

– Почему не спишь, малыш? Скучаешь по маме? – спросила я и погладила по лобастой морде. И в ответ мне прилетело ощущение-картинка: белоснежный щенок бегает вокруг логова и ловит хвост своей матери.

Я отдёрнула руку и прищурила глаза: