Странно, очень странно ведёт себя сын. Как объяснить его неоднозначное поведение в сложившейся ситуации? Если кто-то разгромил покои наследницы, которые стали для него местом для покаяния за случившееся, то почему Макс ещё никого не убил в порыве гнева и ярости? Это единственное, что способно вывести легата из себя. Только я, да, пожалуй, Лис, единственный друг, который есть у Максимилиана, знает об этой его слабости. Только нам он позволил увидеть себя настоящего, без брони, выстроенной вокруг кровоточащей, незаживающей раны после потери любимой и ребёнка. Века не притупили эти чувства. Каждый год, в день восхождения на престол, Макс отгораживается от всего мира там, в покоях его пары. Он осознанно оставил всё так, как было при жизни Асирии, чтобы эти вещи, атмосфера, запахи, напоминали и, словно соль на ранах, снова и снова бередили душу, не давая забыть, какую цену ему пришлось заплатить для исполнения моей заветной мечты — возвышения Рода, смены правящего Круга и признания заслуг пращура.

Мечта, с которой я жил более восьмиста лет, которая была впитана с молоком матери и укреплялась на протяжении жизни моим отцом. Я, в отличие от своих родителей, не просто мечтал, а действовал, разрабатывая план, воплощая его в жизнь ещё со своего второго совершеннолетия. В день второго совершеннолетия я попросил у Тьмы благословения на достижение цели, воплощение мечты в жизнь. На мой вопрос: «Суждено ли Роду Торкватов возвыситься, а Девятому Кругу занять законное место на престоле?» — я получил ответ: «Твой наследник станет тем, кто сможет восстановить справедливость, но у него будет выбор, как это сделать. Два пути: возвыситься, став легатом и потеряв самое дорогое, или сберечь самое дорогое, заявив о несправедливости, но остаться тем, кем был». Об этом я никогда никому не рассказывал. Рождение Максимилиана только укрепило во мне стремление к достижению моей цели. Я вкладывал в его голову свои идеи и стремления. Сам выбрал за сына его судьбу. Посвятил ему свою жизнь, наставляя, направляя, поддерживая на пути достижения моей мечты. Мне тогда казалось это правильным… до той ночи… Непомерно высокой оказалась цена моего тщеславия и амбиций.

Та ночь... Когда я добрался до тронного зала, всё уже закончилось. Поединок завершился победой самого сильного демона — моего сына. Дориан был повержен. Миранда уже совершила ритуальное самоубийство. Я с радостью ворвался в зал, но застыл от ужаса, когда увидел на руках у Макса умирающую Асирию, которая так и не сменила облик на боевую форму. Откуда она здесь? Макс же увёз её из дворца! Почему она не приняла истинный облик??? Её предсмертные слова до сих пор набатом звучат в моей голове: «Я… не могла… убить… своего… ребёнка…» И тогда я понял — вот она, расплата, вот что Тьма имела ввиду, когда предупреждала, что заберёт самое дорогое — истинную пару и нерождённого ребенка… В ту ночь я поседел...

Это я виноват, что лишил сына возможности сделать свой выбор. Четыреста лет я ждал перемен, надеялся, что каменное сердце Макса смягчится, и он найдёт замену Асирии, но нет… чуда не случилось. Всё это время, четыре раза в год я обращался к Тьме, но ответом мне было молчание. И только спустя четыреста пятьдесят лет я получил ответ: «Ищи Асирию». Как такое возможно понять? Что значит, «ищи Асирию»? Искать ту, которая умерла четыре с половиной столетия назад? Но Тьма не пожелала ничего больше пояснять, вытолкнув меня из пещер... Двадцать лет я бился над этой загадкой. Изучил всё, что только можно было найти в библиотеках Эоса. Даже у светлых эльфов побывал... И ответ нашёлся в древнем манускрипте. Возрождение сильной души в другом теле. Да! Это был ответ.