– Ну, заразы! – своеобразно похвалил их Тодорович. – Витя, Саня – красавцы! Машка, тоже молодца. Куда лучше, чем в прошлый раз. Всё, дублей больше не будет. Кто у нас занят в сцене на балконе?.. Перемещаемся во дворец.

– И поторопитесь, пожалуйста! – взмолился оператор. – Через несколько часов свет потеряем!

– Ну, как тебе? – спросил Данила, и Вика даже не сразу вспомнила, кто это вообще такой.

– Потрясающе! – выдохнула она. – У меня сердце чуть не остановилось! Они так играли… все трое!

– Профессионалы, настоящие мастера своего дела, – выговорил Данила с уважением. – И ведь обрати внимание – сам текст так себе, довольно банальный, но они так подавали свои реплики, что даже у меня мурашки побежали!

– Да, у меня тоже… – призналась Вика.

К ним подошёл добряк Хованский, уже с облегчением скинувший свой фрак на руки костюмеру и оставшийся в одной белоснежной рубашке.

– Ну как, Дань, вроде неплохо, а? – обнимая его за плечи, довольно поинтересовался он.

Данила показал ему большой палец.

– Шикарно, Витя! Получил огромное удовольствие от просмотра.

– А вы, барышня? Простите, запамятовал ваше имя…

Вика не обиделась. Артист и так должен держать в памяти огромные куски текста из своей роли – к чему перед съёмками грузить себя ещё и запоминанием имён каких-то незнакомых девиц?..

– Виктория, – повторила она. – Я тоже в полном восторге. Вы великолепно играли!

– Кстати, Вика ведь у нас тоже актриса, – заявил Данила ласково и притянул девушку к себе. – Поступила во ВГИК, в мастерскую Михальченко, как и я…

– Да ну? – Хованский взглянул на неё с куда большим, чем ранее, интересом. – Нелёгкую жизнь вы себе выбрали, Виктория, ох и нелёгкую…

– Зато скучать не придётся, – беззаботно отмахнулась она.

Виктор засмеялся:

– И то правда… Даня, пойдём, я вас познакомлю с нашими.

– Да ну, как-то неудобно, – засомневался он. – Тем более люди делом заняты, а мы – так… праздношатающиеся «товарищи отдыхающие».

– Чего неудобного? Вы артисты, они артисты, все мы братья и сёстры. Пойдёмте-пойдёмте!

16. 16

Съёмочная группа отнеслась к Даниле очень тепло, да и к Вике – вполне доброжелательно. «Наверное, во время съёмок в чужих городах и странах быстро устаёшь от тесного коллектива “своих” и подсознательно тянешься к новым людям», – подумала Вика.

Мария Золотова смыла грим, распустила волосы и сменила старинное платье на шорты и маечку, отчего её сногсшибательная фигура – высокая грудь, тонкая талия, гитарный изгиб бёдер и длинные стройные ноги – была представлена в наиболее выигрышном свете. Вика откровенно залюбовалась ею – и создал же Бог такую красоту… В Марии прослеживалась грация норовистой породистой кобылицы – она так ступала, так держала шею, так поворачивала голову, что даже просто смотреть на неё было сплошным эстетическим удовольствием.

– Даня! – заявила Золотова, улыбаясь молодому артисту. – А знаете ли вы, что я – ваша самая преданная фанатка?

– Шутите, – по-мальчишески смутился Данила.

– Ничуть не бывало! Да я «Солдата» четыре раза пересматривала и все четыре раза ревела, честное пионерское!

– Тебя когда в пионерки-то принимали? – шутливо поддел Марию незаметно подошедший сзади Белецкий, обнимая её за загорелые плечи. – Данила тогда, наверное, ещё пешком под стол ходил. Вспомнила бабка, як дивкой була…

– Сволочь, – беззлобно отозвалась она, шлёпнув его по руке.

Белецкий тоже переоделся – вместо офицерского кителя на нём теперь были простые полинявшие джинсы и белая футболка, но выглядел он всё равно потрясающе, словно позировал для глянцевого журнала: суперзвезда на отдыхе. Вика старалась не пялиться на него слишком уж откровенно, но отвести взгляд от этого красавца было невероятно трудно. Теперь она понимала фанаток из поезда – да Белецкому достаточно было только моргнуть, и за ним вереницей потянулись бы девушки, зачарованные его магией, словно волшебной дудочкой гамельнского крысолова.