Сначала они отправились на набережную. Это была старейшая улица города, и от неё веером расходились такие же пешеходные улочки, идеальные для прогулок, образуя целую сеть. На обрамлённой пальмами и облицованной красным гранитом набережной днём и ночью кипела жизнь: байкеры, неформалы, художники, музыканты, фотографы, а также ряженые – пираты, кавалеры, дамы… Из баров, кафе и ресторанов неслась музыка; дети и взрослые визжали, катаясь на аттракционах, от обилия коих разбегались глаза – машинки в виде одетых в тельняшки утят, паровозики, батуты…
Вике было интересно практически всё. В здании Главпочтамта она отправила бабушке и Фунтику по яркой красивой открытке с видами ялтинской набережной. Затем с удовольствием облачилась в наряд придворной дамы восемнадцатого века и весело попозировала в таком виде фотографу на фоне моря, томно обмахиваясь веером. Уже через пять минут ей вручили готовый снимок.
Возле причалов обнаружилась нижняя станция канатной дороги с весёлыми разноцветными кабинками – как объяснил Данила, она вела на холм Дарсан. Но, посовещавшись, они решили проехаться по ней в следующий раз – сегодня и так многое нужно было успеть.
Вика, как заворожённая, застыла возле причалов, наблюдая за прогулочными катерами и теплоходами. Ей доводилось кататься на речных трамвайчиках в Самаре, а однажды она даже ездила в недельный круиз по Волге – вместе с бабушкой, которую наградили путёвкой на работе. Но, конечно, это не могло идти ни в какое сравнение с выходом в открытое море…
Вдоль причалов и на пирсах тугими цепочками сидели рыбаки. Их было очень много, от мала до велика. Вика не верила своим глазам – практически каждую секунду кто-то из них дёргал свою удочку и вытаскивал из воды очередную рыбку. Это был настоящий танец удочек над морем!
– А что, рыба подходит так близко к берегу? – удивлённо спросила она у Данилы.
Он важно кивнул:
– А то! Иной раз кефаль прямо-таки прёт, и барабуля тоже…
Однако гораздо больше, чем рыбаки, Вику восхитили коты, которые с независимым видом (дескать, я просто мимо проходил – дай, думаю, на море взгляну!) сидели рядом. Периодически кто-то из пушистых тварей бессовестно тырил рыбу из пакетов, причём всё это осуществлялось очень деловито, быстро и профессионально. Хитрые бестии, продолжая сохранять на мордах самое невозмутимое выражение, исподтишка следили за рыбаками – только подрагивающие кончики ушей и усов выдавали их коварные замыслы. Стоило рыбаку сосредоточиться на своей удочке или зазеваться – хлоп! – кот моментально засовывал голову в пакет, хватал рыбу и со всех лап тикал со своей добычей в сторону.
Поразила Викино воображение и старинная гостиница «Таврида», возведённая ещё во второй половине девятнадцатого века. Данила рассказал ей, что в этой гостинице в своё время останавливались такие известные личности, как Некрасов, Мусоргский, Бунин, Боткин, Станиславский, Немирович-Данченко, Чехов и Маяковский.
А вот пафосный ресторан «Золотое руно», построенный в виде галеры – древнегреческого корабля, напротив, не произвёл на неё должного впечатления. От него не веяло духом истории – вероятно, в этом была главная причина Викиного равнодушия… По той же причине безучастной её оставила её скульптурная композиция, изображающая даму с собачкой и Чехова.
– Миленько, – заявила Вика, – но без душевного трепета.
Зато памятник Ленину неожиданно рассмешил её – уж больно странно и даже комично выглядел вождь пролетариата на фоне пальм и далёких горных вершин.
Бредя вдоль набережной, Данила с Викой дошли до реки Учан-Су, известной также под названием Водопадная. Вдоль её левого берега протянулась Пушкинская улица, и они, недолго думая, свернули туда, чтобы пройтись по живописному бульвару, утопающему в зелени.