Наташа послала ей в ответ благодарный взгляд.

К сожалению, терпению не способствовал другой попутчик – потасканный мужичонка сильно за полтос, представившийся просто Валерой. Этот гадёныш достал весь вагон в целом и Вику с Наташей в частности: он то и дело навязчиво предлагал им отведать домашнего самогона на кедровых орешках и искренне недоумевал, по какой такой причине дамы столь упорно отказываются.

– Но почему?! Чистейший жа! А за компанию? А для настроения? А чтобы скучно не было? – и он тыкал стакан прямо Вике под нос, отчего та в ужасе отшатывалась.

Изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заорать, она отвечала, что не пьёт самогон, тем более «за компанию», и что с настроением у неё и так всё в порядке. Однако Валера продолжал настаивать, чем порядком её бесил.

– Ты, может, боишься, что я начну к тебе приставать? – кокетничал он, наливая себе очередную порцию. – Не буду, не переживай… Хотя ты вполне в моём вкусе. Тем более, каждая женщина мечтает, чтобы к ней пристали, и ты не исключение!

– Я не мечтаю, – раздражённо отвечала Вика. – Оставьте меня, пожалуйста, в покое.

– Зря, – пьянея всё больше, продолжал разглагольствовать Валера. – Я один раз вот так… в поезде… с пассажиркой! Молодая была, красивая. Я штаны расстегнул – она аж в обморок упала! – хвастливо сообщил он. – Наутро благодарила со слезами за доставленное удовольствие.

Вика не сомневалась, что история с «молодой и красивой» – плод его отравленного алкоголем воображения, однако поддерживать разговор не стала и просто игнорировала эти откровения. Валера был ей неприятен – его высказывания позволяли смело делать выводы об уровне образования и о человеческих качествах в целом. «Колидор» и «тубаретка», звучавшие из его уст, заставляли Вику скрежетать зубами. А когда беременная попутчица, не выдержав Валериных монологов, вежливо попросила его немного угомониться и сбавить тон, он принял позу оскорблённой невинности и ляпнул:

– Между прочим, ваша собака – намного лучше вас!

– Как вам не стыдно! – возмущённо вмешалась Наташа. – Если вы не оставите нас всех в покое, я пойду жаловаться начальнику поезда!

Ничтоже сумняшеся, Валера припечатал и её:

– Не лезь! Знаешь, почему ты такая злая? Потому, что у тебя мужика нет! – и, премного довольный собой и своими выводами, полез спать наверх.

«Терпи. Терпи!» – молча, одними глазами уговаривала Вика Наташу, видя, что та буквально трясётся от ненависти к попутчику.

Впрочем, закон бумеранга всё-таки сработал: ночью Валера упал со своей верхней полки, долго матерился, жаловался и орал, разбудив половину вагона. Вика в сердцах жалела, что он ничего себе не сломал, – дуракам всегда везёт.

11. 11

На второй день путешествия – когда уже приблизились к югу – в вагоне стало совсем невыносимо. Не просто жара, а реальное адово пекло.

Андрюшка перегрелся, лоб его был горячим и влажным, а пекинес Пончик забился под нижнюю полку и тяжело дышал, высунув язык. У Вики разболелась голова от духоты и густых запахов еды, распространившихся по всему вагону. Копчёная колбаса, варёные яйца, куры-гриль, сало с чесноком, лапша быстрого приготовления – всё это смешивалось с запахом потных тел и несвежих носков. Вика не понимала, как люди могут столько есть – постоянно, без перерыва, да ещё и на такой жаре.

Валера больше не буянил – мучился похмельем, лёжа на верхней полке, и распространял вокруг себя перегарный смрад.

– Пусть себе воняет, лишь бы молчал, – тихонько шепнула Вика на ушко Наталье.

Та тоже выглядела измученной – переживания за сына плюс собственная дикая усталость. Вика не представляла, как ей было тяжко ночью – на одной узкой полочке с разгорячённым ребёнком… «Ни за что не стану рожать детей», – в очередной раз пообещала себе она.