Узрев столь печальную картину, артиллеристы 197‑й пехотной дивизии со всей поспешностью постарались вернуться обратно – прямо в грязь. Скорость их продвижения, равнявшаяся летом 45 километрам в день, теперь часто падала до полутора километров и никогда не превышала пяти километров в день. Когда наступала ночь, истощенные боями, измученные переходами, покрытые грязью и вшами, голодные и смертельно усталые, они жались к печам в жалких крестьянских избушках в маленьких деревеньках. На улице лошади объедали жухлую замерзшую солому с крыш. Внутри солдаты сушили свою форму, и если кто-то из них спрашивал: «Кто-нибудь знает, где мы?», то получал по-солдатски прямой и грубый ответ: «В самой заднице матушки Европы!»…

3‑я танковая дивизия генерал-майора Брайта кое в чем преуспела, сумев немного потеснить противника на своем участке. Но личный состав части совершенно выдохся, а из-за ужасного состояния дорог возникли чрезвычайные трудности со снабжением. Попробовали сбрасывать боеприпасы и горючее с самолетов, летавших на высоте 5–10 метров, но и это не стало решением проблемы. В большинстве своем взрывоопасные грузы взлетали на воздух при ударе о землю»[54].

16 октября моторизованные части противника, наступавшие в восточном направлении, передовыми частями вышли на фронт Тургиново, Бренево, Воробьево, Белая Колпь, Коптягино. Справа оборонялись части 29‑й, слева – 5‑й армий.

16‑я армия имела задачу упорно оборонять рубеж Московское море, высоту 128,6, Ярополец, Новинки, Кобылино, совхоз Болычево.

К этому времени в состав армии входили 50‑я и 53‑я кавалерийские дивизии (группа Доватора), Курсантский полк Московского пехотного училища им. Верховного Совета с 302‑м отдельным пулеметным батальоном и 316‑я стрелковая дивизия.

Кавалерийская группа Доватора оборонялась на фронте около 30 км, имея только свою штатную артиллерию. Курсантский полк с 302‑м отдельным пулеметным батальоном оборонялись на 25-км фронте и были усилены дивизионом Московского артиллерийского училища (8 – 122-мм гаубиц и 4 – 152-мм гаубицы) и 483‑м противотанковым артиллерийским полком (8–85-мм пушек и 8 – 45-мм пушек). 316‑я стрелковая дивизия оборонялась на 38-километровом фронте. Ей были приданы 525‑й противотанковый артиллерийский полк (8 – 45-мм пушек и 6 – 85-мм пушек), 296‑й противотанковый артиллерийский полк (20 – 76-мм пушек) и 523‑й пушечный артиллерийский полк (12 – 122-мм пушек).

138, 528‑й и 552‑й пушечные артиллерийские полки (12 – 122-мм пушек, 24 – 152-мм гаубицы-пушки) составляли армейскую группу дальнего действия.

В ходе упорных боев артиллеристы 16‑й армии сумели нанести существенный урон врагу. Как писал Казаков: «В полосе 16‑й армии противник лишился возможности наступать на Москву кратчайшим путем»[55].

Увы, многие общевойсковые командиры действовали безграмотно. Вот, к примеру, выдержки из приказа войскам 5‑й армии № 026 от 11 октября 1941 г.: «Большое количество потерь, которые несет артиллерия в бою, в большинстве случаев объясняется тем, что в критический момент боя пехотные начальники оставляют артиллерию без прикрытия и не оказывают ей помощи живой силой, в которой артиллерия часто нуждается для того, чтобы откатить орудия на руках за укрытие. Например, 3 октября 1941 г. в бою под Дорохово и Капанью 601‑й стрелковый полк 82‑й стрелковой дивизии, не предупредив артиллерию, отошел на другой рубеж. В результате погибла не только материальная часть, но почти и весь личный состав артиллерии, героически сражавшийся с наступающей пехотой и танками противника»