– Вот это мне и не нравится. Он что-то знает. Или помнит, или узнал. Ладно, о твоем ангельском характере можно всё узнать из местных легенд, коих у вас в Сети пруд пруди. Вот уж, если кто и прославился своим милосердием, так это ты, – щебетала нимфа, не обращая внимания на мой хмурый взгляд и поджатые губы. – Но что могло потребоваться здесь Аполлону? Судя по тому, какой он был нервный, вряд ли он здесь добровольно… Но и о том, что его сослали, я более-менее правдоподобной версии не слышала. Хотя бы потому, что Латана из вас двоих выбрала тебя. С одной стороны, вроде бы девочка, да, и всё такое… Но кому, как не матерям знать, что дочери зачастую сильнее сыновей, пусть не по части силы… Духом. А это уже много.

Я решила прервать бессвязно звучащие для меня рассуждения нимфы вслух:

– Ты говорила, что богов так наказывают: стирают память и отправляют на Землю. Это самое страшное наказание.

Нимфа неопределённо пожала плечами, повела рулём, ловко объезжая впадину на асфальте.

– Богу можно оставить память. Можно вернуть её в определенном возрасте. Показывать частями. Чего только не придумают. Но это уже гуманнее, чем оставить всю, целиком… С самого детства. Хуже этого ничего быть не может. Угадай, в каком месте чаще всего оказываются такие сосланные?

Я икнула. То есть знать, помнить, что ты – бог, хранить в памяти воспоминания – сколько там живут боги? – о целых тысячелетиях, и при этом быть скованным в клетке человеческого тела? Да тут одна дорога – туда, куда я с утра уже начала собираться, а ведь мне так, сон наяву привиделся… Вспомнила маму, и впервые стало за неё страшно. Всех восхищало в ней это качество – в любой ситуации, несмотря ни на что, уметь жить шикарно, и при этом не придавать значения ни деньгам, ни вещам. Она постоянно меняла любовников, пила, не пьянея, могла выкурить пачку за вечер, если сильно нервничала, а в далекой юности, если верить рассказам, даже баловалась наркотиками. В ней всегда присутствовал некий надрыв, какая-то непонятная окружающим обречённость. Если бы не совершенно необъяснимое спокойствие на грани равнодушия, и завидных размеров чувство собственного достоинства, я всегда боялась представить, чем могут закончиться многие её эксперименты. Странно, я даже не начала вспоминать, но и получив всего лишь крохи информации, начала лучше понимать маму…

К дому Латаны, стоявшему в небольшом уютном дворике, в котором я выросла, мы подъехали совсем в темноте. Джип, позаимствованный у вампиров, оставили на дороге, поймали машину.

– Девчонки, вы если что, того, телефон возьмите, – рыжеватый парень, похоже, не остался в обиде на гонорар, который, не смотря на его довольно вялое сопротивление, всучила ему нимфа. – Вот визитка.

Попрощавшись с приветливым водителем, развлекавшим нас по дороге анекдотами, мы заскочили в подъезд. Хорошо, что ключи от квартиры Ланы у меня всегда с собой. Зная, с какой скоростью маменька их теряет, взяла в привычку носить запасной комплект с собой.

Об устройстве нимф

Больше всего злило то, что о стольком хотелось расспросить Иду, а времени не было совершенно.

Я выглянула из-под кровати, где со скрупулезностью муравья обшарила каждый квадратный сантиметр площади. Заодно и пыль вытерла.

Ида как раз закончила опустошать один из маменькиных шкафов и сейчас простукивала его с самым серьёзным видом, на который, похоже, была способна. Зрелище, если честно, комическое. Нимфа с растрепанными белокурыми волосами, торчащими из причёски острыми уголками ушей, нахмурившись и высунув язык, в знак усердия, видимо, в коротком белом топе – толстовку она с порога ещё отбросила в сторону, и широких рэперских джинсах – не зря я её с утра приняла за подростка – являла собой живую иллюстрацию к какой-нибудь модной городской фентезийной саге.