— Адептов — могу, людей — нет… - улыбнулся Маркус. - Более того, уверен, проректор Бартош в курсе всего, так что люди закончат сегодня занятия намного раньше и примутся бродить по всей территории Академии. А сам Бартош попробует перехватить нашу гостью, - он особо подчеркнул слово «нашу». - Нам надо привести её ко мне. Здесь, в моём уединённом замке, студенты появляются крайне редко. И я смогу сделать, чтобы на время пребывания у нас девушки они и вовсе не беспокоили мой дом.

— Она хотела поговорить не в замке. Боится заходить в него, — Аттикус припомнил все те глупости, что говорила девушка, и хмыкнул. — И мой портрет ещё…. Тоже не добавил нам взаимопонимания.

Да, угораздило же её найти где-то его портрет, да её и попасть в его мир… Это вызывало много вопросов, в случайности он не верил уже давно. Девчонка явно была не опасна, она вообще не понимала, что происходит, и потому несла всякую чушь. Но чтобы понять, в чём дело, отпускать её нельзя. Как и позволять Бартошу перехватить её.

Старик покачал головой и улыбнулся:

— Продолжай.

— Нечего продолжать, — подумав, пожал плечами Аттикус. — Девушка уронила рамку с фотографией, я поднял и порвал её. Магия должна быть уничтожена, чары развеяны... Ну, я так думаю. Теперь всё в твоих руках.

Старик нахмурился.

— Такое происходило прежде?

— Нет... — растерянно ответил мужчина.

— А что происходило обычно?

Аттикус стиснул челюсти. Он злился не на расспросы, а на себя. На того себя, прежнего, из-за которого сейчас ему было, что отвечать на эти вопросы.

— Я использовал фото не так уж часто, — начал он, но под насмешливым взглядом старца вздохнул и признался: — Ладно, я использовал снимок часто. Видишь ли, женщины — самый лёгкий путь к достижению любой цели. Снимок никогда прежде не рвали, он всегда возвращался ко мне...

— Каким образом?

— Магия снимка действует до первой совместной ночи. Стоит случиться близости — магия на утро рассеивается... Я всегда тщательно всё планировал и успевал забрать фото в последний вечер. Так при расставании снимок всегда оставался у меня.

На этот раз старик прикрыл глаза и тяжело вздохнул.

Аттикус посмотрел на него искоса:

— Не думай, что мне приятно об этом вспоминать, — напомнил он.

— Не думаю. Знаю, что неприятно... — Маркус посмотрел в зелёные глаза мужчины и спросил: — Сам как думаешь, какие последствия от разорванного снимка могут быть?

Аттикус задумался. Он в былые дни часто баловался с магическими предметами, и вполне мог предполагать, чем обернётся для девушки его поступок.

— Думаю, мечтания обо мне сменятся обидой, разочарованием, болью... Возможно, ощущением предательства и ненавистью — смотря, какая у девушки фантазия и как долго она думала обо мне.

— Это плохо, — констатировал Маркус. — Мы должны были внушать нашим гостям доверие, чтобы они выслушали нас, поверили, приняли нашу сторону и помогли, но теперь...

— Надо было не рвать снимок... — пробормотал Атттикус. — Просто не сдержался, увидев его...

— Ты всё правильно сделал, — ободряюще похлопал его по плечу старик. — Снимок должен был быть разорван, всё верно. Просто теперь надо как-то исправить всё... Девушка тянулась к тебе, и это было очень полезно для нас, но теперь...

— Кажется, она полагает, что находится в каком-то дурмане, и я вроде как не настоящий, а какое-то её воплощение... — неуверенно произнёс Аттикус, вспоминая нелепые отрывки слов девушки. — По крайней мере, она что-то несла про то, что мы с ней должны стать одним целым... И даже если бы снимок не был порван, я бы сообразил, что она говорила не про интим. Может, мне прикинуться её... ну, там, ангелом, подсознанием или во что там в её мире верят?