- Зигфрид, мальчик мой! – Начал дядя нарочито дружеским тоном. – До меня дошли тревожные слухи. Успокой мою седую голову. Скажи, что все то – не более, чем досужие сплетни.
- Ты о чем, дядя? – Зигфрид кивнул слугам, чтобы подавали питье и закуски, а сам радушным жестом пригласил родственников за стол.
- Да о женитьбе твоей, - хмыкнул Иоганн, внаглую разглядывая служанок. – На девице какой-то, не помню как звать. Говорят, хоть и из рыцарей, но нищета нищетой. Если о свадьбе не врут, конечно.

Отец наглеца закашлялся, перебивая сына. Пока он старательно делал вид, что подавился хлебной крошкой, Зигфрид недобро прищурился.
- Врут, дорогой братец. Все, как есть, врут. – Усмехнулся Зигфрид, подсовывая дяде наполненный кубок. – Нет там никакой нищеты. Отец моей невесты хоть и не богат, но на землях хозяйничает на своих.

Старший рыцарь перестал кашлять, в свою очередь недобро поглядывая на племянника. Намек был понят и оценен. Сам он, хотя и был на добрых семнадцать лет старше племянника, считался представителем младшей ветви. И, за неимением собственных земель, считался ленным рыцарем Зигфрида. И, тем не менее, меряться обидами сейчас было не время.  Они с сыном сюда не за тем приехали.
- Но как же так может быть, Зиги, дорогой?! – Дядя сделал удивленное лицо. – Ты же, роде, обещался жениться на дочке моего свояка? Девочка ждет, переживает. Катарина моя от последних новостей совсем расхворалась от нервов. Негоже так. Сынок, с ближайшей родней.
- Ты о чем сейчас, дядя? – Зигфрид нахмурился уже всерьез. – Вы же не ожидали всерьез, что я женюсь на этом ребенке? Ей лет-то сколько? Двенадцать? Тринадцать?
- Тринадцать с половиной, - проворчал Иоганн. – Мог бы и подождать пару лет. Дольше гулял, с чего теперь такая спешка? Припекло, что ли?
- С того, что не твое это дело, дорогой кузен, с меня отчет спрашивать.

Зигфрид, теряя терпение, громко поставил кружку на стол. Нет, с памятью у него все было в порядке. С головой – тоже. Он прекрасно все понял, когда дядина жена начала изо всех сватать ему свою племянницу. И даже, можно сказать, понял и оценил ее мотивы. Своя родня, как-никак.

 Но девица оказалась настолько юной и неискушенной, что чуть ли не с порога проговорилась. Эту свадьбу в семье считают делом решенным. Причем, решенным давно и за его, Зигфрида, спиной. Опасаясь, как бы родня не устроила ему какой-нибудь ловушки, из которой останется только два выхода, на поединок или под венец, он твердо решил поскорее жениться. Бывая в столице, Зигфрид начал всерьез приглядываться к девицам на выданье. Местные благородные девы все казались ему слишком мелкими пташками. Ровно до тех пор, пока у лотка с заморскими редкостями на него не налетела дочка фон Беттмара.

В первый момент Зигфрид обратил внимание на ее красоту. Она была, как будто нездешней. Даже посреди шумной ярмарки двигалась, словно танцевала. А уж как завлекательно прикусывала губку, когда смущалась! А смутилась она неподдельно, столичным кокеткам и не снилось со всеми их ужимками.

Стоило немалого труда удержаться и не смутить девицу еще больше. Но они были на торгу, на видном месте. А его положение в округе обязывало если не быть образцом рыцарской чести, то хоть не давать лишних поводов для сплетен. Расспросив у знакомого, что за девица да что за семья, он решил подумать. А когда за неделю так и не смог забыть золотокосую красавицу, решил что дальше тянуть нечего. И поехал свататься.

Обиды от родни он ожидал. Но на тетку и ее амбиции у него управа была. А с дядей, как считал Зигфрид, они всегда неплохо ладили. Дядя, как обычно, сперва выскажет то, что ему напела в уши тетя Катарина. А потом успокоится, отойдет и начнет вместе с племянником искать выход из положения. Так бывало уже не раз и Зигфрид надеялся, что так будет и впредь.