Интересно, что во время депрессии Линн ощущала утрату творческой энергии, и лишь когда она нашла интересную работу и начала реализовывать себя творчески, состояние стало улучшаться. Когда Линн снова забеременела, она опасалась повторения послеродовой депрессии. Она даже думала об аборте, чтобы избежать этого. В конце концов, она решила не делать аборт, надеясь на то, что сможет справиться с депрессией. Прошедшие три года и опыт материнства позволили ей надеяться на другое развитие событий. Она сказала, что сейчас чувствует себя значительно увереннее – большой и сильной женщиной.

Элси также страдала от послеродовой депрессии и рассказала о переживании чувства вины и неполноценности. Она стремилась найти людей, которые могли бы понять ее переживания. Иногда ей казалось, что это невозможно. Она также надеялась на помощь психотерапевта или психиатра, рассчитывала, что ей помогут лекарства. Но она хотела чего-то большего, чем лекарства. Элси призналась, что плохое настроение мешало ей ухаживать за ребенком. Она стала искать возможность посещения психотерапевтической группы.

Иногда изобразительная продукция женщин красноречиво говорила об их состоянии. Так, Элси использовала красную краску, чтобы передать слезы: «Я согласна, что красный цвет не подходит для изображения слез, но потом я сказала себе, что красный цвет – это то, что нужно, потому что я ощущаю свои слезы как кровь, это кровавые слезы! Это состояние очень болезненное, оно заставляет меня постоянно страдать».

Часто рассказы женщин о своих депрессивных переживаниях вызывали ответные реакции у других женщин, порой возникали дискуссии. Так, на одной из встреч Сандра сказала: «Я не знаю, что означает послеродовая депрессия как психическое заболевание… Возможно, врачи называют это болезнью, но иногда это вполне естественная реакция на обстоятельства». Кетрин добавила, что она испытала нечто похожее на депрессию через четыре дня после родов, когда она не хотела двигаться, чувствовала холод во всем теле и ее трясло. Она предположила, что такое состояние может быть вызвано физиологическими причинами.

В заключение хотелось бы прокомментировать роль изобразительных средств, в том числе в обозначении личного пространства женщин. Изобразительные материалы позволяют отражать трудновыразимые словами переживания, и тем самым облегчают их осознание. Лин однажды прокомментировала важную роль коллажа и техники создания отпечатков (акватипии). Использование этих средств позволило ей выразить и осознать сложное, «многослойное» эмоциональное состояние, а также почувствовать больший контроль над переживаниями и различными ролями. До этого у нее было ощущение отсутствия контроля и растерянности, непонимание того, как ей соотнести разные роли.

Элси длительное время работала над темой «границ», используя разные изобразительные средства. Она призналась, что пока не чувствует, что у нее в жизни есть собственные границы и свое пространство. Во время третьей встречи она сказала, что ощущает себя в виде маленькой сущности внутри тела, и что тело не вполне ей принадлежит: «Когда я иногда об этом кому-то говорю, люди думают, что у меня шизофрения. Но я действительно не чувствую себя собой».

Тема потери или отсутствия ощущения себя оказалась актуальной для нескольких участниц группы. Лин выражала похожие переживания, которые она отчасти связывала с наличием множества ролей и невозможностью самой контролировать их исполнение. Сьюзи сетовала на то, что она ощущает потерю себя из-за исполнения материнских обязанностей. Она сказала, что для нее очень важно сохранить себя и научиться учитывать свои интересы, но при этом находить время и для ребенка. Для нее очень важно найти оптимальный баланс между потребностями ребенка и своими собственными.