Дэвид рассмеялся, и Мэттью снова покраснел. Он не планировал говорить этого вслух. Но мысль так или иначе вилась у него в голове весь день.

– Каких? Может быть, Родерика Ашера? – Дэвид подпер голову рукой, подаваясь немного ближе. Тень на его лице от этого стала только резче.

Мэттью почувствовал, как по спине пробежал холодок, волоски на руках встали дыбом. И в то же время, это волнение отозвалось щекочущим теплом в животе, медленно захватывающим все тело.

– Я не… не имел в виду никого конкретного, – неуверенно возразил Мэттью. – Это просто ощущение.

– Не волнуйтесь, я понял, – Дэвид снова откинулся на спинку стула. Его лицо смягчилось. – Значит, Эдгара По вы тоже любите? Как насчет Бирса?

Мэттью с готовностью кивнул.

– А вы? – вставил он поспешно, пока Палмер не увел разговор в сторону.

– Я мало читаю в последнее время, – помедлив, признался Дэвид. Он потянулся за портсигаром и снова закурил, разлив по бокалам остатки вина. – Вы читали Фицджеральда?

– “Великого Гэтсби”, – кивнул Мэттью, почти машинально приняв протянутый бокал.

– “По эту сторону рая” не открывали? Я прочел этот роман впервые лет в пятнадцать и возненавидел Блейна.

– Почему?

Дэвид пожал плечами. Выдохнул вверх дым, на мгновение опустив ресницы. Лёгкое движение головы, и тугие каштановые локоны скользнули по зеленому шелку костюма.

– Но, пожалуй, именно Фицджеральд произвел на меня наибольшее впечатление. И, может быть, Достоевский, – продолжил он.

Мэттью облизнул губы и в два глотка опустошил бокал.

– Не читал Достоевского. И Толстого, – признался он, улыбаясь. – Из русских, кажется, никого.

– Напрасно, – Дэвид снова обхватил сигарету губами. Мэттью показалось, что комната плывет, утопая в сизом дыме. Сердце стучало, быстро и сильно ударяясь о ребра. Он чувствовал его ритм в висках, в легких, в кончиках пальцев.

– Я был уверен, что таких красивых людей просто не бывает, – пробормотал Мэттью себе под нос.

– Простите?

– Эт-то вы простите. Думаю, мне пора лечь спать. Завтра в офис… – Мэттью вскочил, уцепившись за край стола, торопливо ткнул недокуренную сигарету в пепельницу. – Спасибо за ужин!..

Он поспешил к двери. Пол под ногами качался, словно уносимая течением лодка. Чтобы держаться ровно, приходилось прилагать немалые усилия.

– Говорят, мама просила богов, чтобы у нее родились красивые дети, – прозвучал ему в спину негромкий голос. Мэттью остановился, взявшись за дверную ручку. Серебристый металл холодил ладонь.

– Простите? – он оглянулся.

– Помочь вам дойти до комнаты? – Дэвид сидел, откинувшись на спинку стула, и смотрел на него с легкой расслабленной улыбкой.

– Нет. Нет, спасибо, – Мэттью покачал головой, сильнее вцепившись в ручку. Сердце продолжало заходиться в торопливом ритме, но голос вроде бы звучал нормально.

– Спокойной ночи, Мэттью. И спасибо за прекрасный вечер.

– Спокойной ночи! – Мэттью поспешно закрыл за собой дверь и выдохнул. В коридоре было прохладно и тихо, горели лампы.

Он постоял немного и пошел к своей комнате, касаясь рукой стены. Его качало. Пол был зыбким, так и норовил выскользнуть из-под ног. Вино, такое легкое, с ягодным привкусом, оказалось куда коварнее, чем ожидал Мэттью. Сколько он выпил? По ощущениям – совсем немного. Но организм считал иначе.

Мэттью потянул ручку двери, но она не поддалась. Он удивленно уставился на нее, подергал снова. Ничего. Комната оказалась заперта. Странно. С чего бы Дэвиду закрывать ее? Или это сделала Марта? Но зачем? Он подергал ручку снова, огляделся. Идти обратно к Дэвиду было неловко. Может, просто заело замок? Кажется, прежде все двери открывались без малейшего усилия.