Как только травы были проданы, а кошелёк мамы значительно пополнился, мы двинулись к постоялому двору, в котором жили. Но по пути зашли в неприметную таверну.

В нос ударило запахом перегара. А оглядевшись, я поняла, что имела в виду мама, когда говорила, что открыть таверну или ресторацию плохая идея. Что-то необычное, типа кофейни или лаунж-бара, конечно не подойдёт. Хотя бы потому, что не хватит финансов, чтобы дело стало доходным. 

– А-а-а, баб Веся! - из-за прилавка к нам направился пожилой мужчина. Он радостно распахнул объятия и обнял маму. – На ярмарку?

 – А куда же ещё, - крякнула женщина, потому как объятия оказались слишком крепкими.

– А ты, случайно, ничего мне не привезла? – и взгляд такой, с хитринкой. несколько заискивающий.

– Да как бы я забыла! - воскликнула мама и полезла в холщовый мешок. – Держи. И спину береги, а то знаю я тебя!

В ладони мужчины легла баночка с мазью. Судя по цвету - от болей в спине.

– Познакомься. Это Арника, дочка моя. А вот Яночка, внучка, - мама указала на нас рукой.

– А я Дорад, - громыхнул трактирщик. – Идёмте, я только вот такую похлёбку сварил! Язык проглотите!

Нас завели в кабинет, накормили действительно очень вкусным обедом и… Оставили. 

Мама и Дорад вышли, оставив нас с Янкой пить чай. Какой-то важный разговор был у травницы к трактирщику. Конечно, не сложно догадаться, о ком пойдёт разговор. 

Спустя минут пятнадцать мы бодрым шагом шли к постоялому двору.

– Мы домой сегодня? - поинтересовалась я.

– Нет, домой только послезавтра, - покачала мама головой. – Завтра закупимся необходимым. Надо не забыть куриц купить, на еду.

– А они какие-то особенные? - удивилась я. – Чем-то отличаются от тех, что бегают по двору?

– Завтра увидишь? - тихо хихикнула мама. – И вот ещё что. 

Мама резко остановилась, словно что-то вспомнила. 

– Знаешь, а пойдём-ка в главный дом, - пробормотала она. – Всё же, прав Дорад. Во всём прав.

– О чём ты? - я нахмурилась, но пошла следом.

– Счетоводу города монеты можно оставить. Под расписку, разумеется. Не под проценты, как в столице, а так, на хранение. Вот и отдадим ему монетки, пусть лежат. А расписку на тебя напишем.

– Зачем? - мне стало страшно. Я ещё раз внимательно посмотрела на маму, но никаких изменений не увидела. 

– Пусть будут, - улыбнулась она. – Я хотела Дораду оставить, но переубедил он меня. Посоветовал счетоводу отдать, так оно надёжней будет. 

– А что останется нам? - нахмурилась я.

– Не переживай, у меня были кое-какие накопления. Вот их и отдадим.

– А дочь? Как же настоящая Арника? - допытывалась я. Мне казалось неправильным всё, что сейчас происходит.

– Ей они не нужны, - буркнула мама и пошла вперёд, давая понять, что разговаривать она больше не хочет.

Мы дошли до главного дома в полном молчании. Мама словно постарела, шла сгорбившись и не замечая ничего вокруг. Мне даже пришлось её пару раз уводить с дороги, ибо она вообще ничего не видела впереди себя.
Я же думала. Видела же, с какой любовью женщина поглаживала платье, как говорила о дочери. Неужели, поругались? Но разве это повод вот так, оставить всё, что у тебя есть, посторонней девушке?

Счетоводом оказался пожилой мужчина в огромных очках. Как я и рисовала в своём воображении, он сидел за огромным столом, склонившись над бумагами. Вокруг него лежали документы, то тут, то там. Без какой-либо системы.

 Хаос… Одним этим словом можно было объяснить, что творится в кабинете главного счетовода города. Я нахмурилась. Разве не должно быть чисто и всё систематизировано у человека, который занимает столь высокую должность?