– Весьма тонкой работы, – заметил священник.

– Они очень ценны, – согласилась Жанетта.

Герцог снова уставился на доспехи. Ни один мускул на его лице не дрогнул.

– Его светлости нравится, – сказал священник и сделал рукой знак секретарю.

Тот, без слов понимая, чего от него хотят, собрал доспехи и меч и вынес из комнаты.

– Я рада, что они понравились вашей светлости, – проговорила Жанетта и снова присела.

У нее возникла смутная догадка, что герцог, несмотря на сказанные ею слова, принял доспехи и меч за подарок, но переспрашивать не хотелось. Это можно выяснить позже. Через стрельчатые прорези окон ворвался порыв холодного ветра и принес капли дождя; пламя на свечах задрожало.

– Так чего же вы просите у нас? – спросил священник.

– Моему сыну нужно убежище, святой отец, – нерешительно проговорила Жанетта. – Ему нужен дом, место, где он мог бы расти и учиться быть воином.

– Его светлость с радостью удовлетворяет эту просьбу, – ответил священник.

Жанетта ощутила прилив огромного облегчения. Атмосфера в комнате была столь недружелюбна, что графиня боялась, как бы ее не вышвырнули, подобно нищей попрошайке. Слова священника, хотя и прозвучали холодно, подбодрили ее. Герцог брал на себя эту ответственность, и Жанетта в третий раз присела перед ним:

– Благодарю вас, ваша светлость.

Священник собрался что-то сказать, но, к удивлению Жанетты, герцог протянул свою белую руку, и священник преклонил голову.

– Нам это доставит удовольствие, – проговорил герцог высоким тонким голосом, – поскольку ваш сын дорог нам и мы желаем, чтобы он вырос и стал воином, как его отец.

Обернувшись к священнику, он кивнул, и тот с величественным поклоном удалился из комнаты.

Герцог встал и, пройдя к очагу, протянул руки к язычкам пламени.

– До нас дошло, – проговорил он отстраненно, – что уже три квартала Плабеннек не платит нам оброк.

– Этим районом владеют англичане, ваша светлость.

– И вы в долгу передо мной, – сказал герцог, хмурясь.

– Если вы окажете покровительство моему сыну, ваша светлость, я буду в вечном долгу перед вами, – смиренно проговорила Жанетта.

Герцог снял головной убор и провел рукой по светлым волосам. Жанетта подумала, что без шляпы он выглядит моложе, но последовавшие затем слова заставили ее содрогнуться.

– Я не хотел, чтобы Анри женился на вас.

Он замолчал.

Какое-то мгновение Жанетта была просто оглушена его прямотой.

– Мой муж сожалел о недовольстве вашей светлости его браком, – наконец тихо выговорила она.

Герцог пропустил эти слова мимо ушей.

– Ему следовало жениться на Лизетте Пикарской. У нее были деньги, земли, крестьяне. Она бы принесла богатство нашему семейству. В тяжелые времена богатство… – он помолчал, ища нужное слово, – это опора. А у вас, мадам, нет опоры.

– Только доброта вашей светлости, – сказала Жанетта.

– Ваш сын под моей опекой, – продолжал герцог. – Он будет воспитываться в моем доме и обучаться искусству войны и жизненным премудростям, как подобает его рангу.

– Благодарю вас, – попыталась изобразить смирение Жанетта.

Ей хотелось увидеть с его стороны какую-то теплоту, но с тех пор, как герцог подошел к огню, он не поднимал глаз.

И вдруг он повернулся к ней:

– Кажется, в Ла-Рош-Дерьене есть стряпчий по имени Бела?

– Да, действительно, ваша светлость.

– Он утверждает, что ваша мать была еврейкой.

Последнее слово прозвучало с особой резкостью.

Жанетта приоткрыла рот от изумления. Несколько мгновений она была не в силах вымолвить ни слова, голова кружилась. Не верилось, что Бела мог такое сказать. Наконец ей удалось собраться.