Интересная система защиты. И, надо признать, сама собой напрашивающаяся. Ведь соблазн представиться членом подобного ордена слишком велик, и наверняка очень многие пытались притворяться. Так что вариант с уничтожением любого чужака, не занесенного в базу данных жетона, отличный способ отвадить мошенников.

Права человека? Превышение самообороны? О чем вы, господа?! Здесь тебя могут невозбранно затоптать конями на улице или забить плетьми просто за то, что не успел вовремя отскочить на пути возвращающейся из публичного дома кареты с молодым, но уже почувствовавшим вкус власти аристократом.

– Это любопытно, но я бы скорее про свой дар послушал, – хмыкнул я, демонстративно убирая руки за спину. – Мы закончили здесь?

Салэм кивнула в сторону все еще продолжающего анализ артефакта. Что ж, значит, еще подождем.

– Ты так и не ответила, зачем ордену нужен такой ученик, как я, – напомнил как бы между делом, поводя плечом.

Пожалуй, мне повезло, что Киррэл вымахал таким здоровым, со стороны он не должен казаться сопляком, а потому и поведение, отличающееся от модели вчерашнего подростка, не должно вызывать вопросов. Уж слишком я спокойно держусь, практически не выказывая никаких эмоций.

Салэм тем временем направилась к алтарю, и артефакт, наконец, прекратил висеть над моей головой, и спустился к хозяйке. А затем, сложившись в изначальный размер, замер в ладонях искоренительницы. Убрав его в карман, она поправила шляпу и, окинув меня внимательным взглядом, заговорила.

– Далеко не каждый одаренный подходит моему ордену, Киррэл, – начала она рассказ. – Конечно, иногда мы набираем и обыкновенных чародеев, но их участие в жизни ордена в основном сводится к работе над конкретными артефактами. Но искоренителями им никогда не стать. Ты же…

Она отвлеклась на легкий шелест от анализатора и тут же присела перед устройством, откинувшим крышку. Взяв пробирки, искоренительница внимательно взглянула на них своим измененным взглядом, на этот раз вновь сияющим зеленым огнем.

– Вот как, – едва слышно прошептала она.

– Что там? – спросил я, не пытаясь даже приближаться.

– Этот алтарь сюда явно привезли давно, – заявила Салэм, пряча пробирки в сумку.

– Привезли?

– Да, – кивнула она, принявшись за разборку анализатора. – Сейчас создавать их умеют только в ордене. Как и многие другие вещи.

Ну, тоже логично. Раз ребята скупают все, что можно вытащить из Катценауге, не удивительно, что и секреты все держат в своих руках. Конечно, это говорит еще и о том, сколько на самом деле знают в Аркейне. И о той власти, что находится в их руках.

У меня нет ни малейшего сомнения, что, умея обращаться с этим алтарем, можно натворить немало бед. В конце концов, любая машина, для функционирования которой требуется кровь, не может заниматься улучшением урожая или производством мыльных пузырей. Нет, в самом приземленном смысле это оружие, просто наверняка очень узкоспециализированное.

– И что дальше? – спросил я, когда Салэм закончила с уборкой вещей и встала рядом с алтарем.

Искоренительница не ответила сразу. Безбоязненно приложив ладони к камню, она зашевелила губами, и под ее ладонями вспыхнул тот же зеленый огонь, что горел в правом глазу.

Меня вдруг окатило холодом, и на миг показалось, будто весь мир утратил краски, оставив только яркий зеленый свет, льющийся из рук женщины, и столь же ярко вспыхнувшую кровь на поверхности камня.

Наваждение практически тут же прекратилось, а алтарь покрылся трещинами и, рассыпаясь на мелкую щебенку, слегка светился. Салэм подняла ладони, уже переставшие испускать свечение, и указала на меня.