В связи с этим наивными выглядят взгляды Энгельса, которые он выразил в своей известной сентенции из «Диалектики природы», что у членистоногих и пауков много общего с человеком и даже с глистом… Энгельс заключил эту сентенцию фразой: «Гегель с его качественным скачком сюда тоже подходит». Уж и не знаю куда «подходит» Гегель, но у человека с глистом мало общего. Глист типичный деградант и паразит, потерявший нервную систему, глаза, мозг, пищеварительный тракт. Глист впитывает пищевые соки прямо через поверхность своего тела и выбрасывает через нее же отработанные вещества. Нет, Гегель, сюда явно не подходит.

Может возникнуть вопрос: если теория эволюции не верна, то что же может занять ее место?

Я не знаю, что может занять место эволюционизма, но теория Дарвина явно не верна. У Дарвина «польза» простирается так далеко, что она заставляет животных приобретать человеческие признаки. Дарвин всерьез считал, что польза для организма заключается в усложнении формы. Ничуть не бывало, и пример с глистом, называемым по-научному гельминтом, яркое тому подтверждение.

Позднее А.Н. Северцов и И.И. Шмальгаузен, следуя в форватере Дарвина, разработали понятие идиоадаптации, ароморфоза и регресса.

Идиоадаптация, согласно определениям ученых, это приспособление организмов к среде обитания. Например, птицы, осваивая полет, переделывают свои руки в крылья, приобретают перья и другие признаки, важные для полета.

Ароморфоз – качественный скачок живых организмов в эволюции. Они приобретают органы, которых у них не было. Например, рыбы вылезли на берег и приобрели лапы. Безмозглые хордовые приобрели мозг и т. д.

Если идиоадаптация – приспособление к внешним условиям существования происходит в животном мире повсеместно, то об ароморфозе этого сказать нельзя. Этот ароморфоз, на мой взгляд, предмет кабинетного умствования. Никто никогда не видел, как рыба превращается в наземное четырехногое позвоночное. Однако об этом сплошь и рядом говорят как о факте. Так, якобы в карбоне кистеперая рыба вылезла на сушу и превратилась в предка наземных позвоночных. Но еще тот же И.И. Шмальгаузен считал, что кистеперая рыба, имеющая плечо и предплечье, могла вполне войти в воду с суши, а не наоборот. Но так считать, а главное говорить и писать об этом ученому категорически запретили.

Похоже на то, что из трех путей эволюции, выделенных Северцовым и Шмальгаузеном, есть только один путь – деградация. Животные и растения, конечно, приспосабливаются к окружающей среде. Они переделывают свои руки в крылья, плавники, в ласты и т. д. Но для этого нужно, по крайней мере, иметь руки…

На мой взгляд, существует деградация и адаптация к окружающим условиям жизни. Животные как бы вползают в экологический карман среды и обживают эту среду. При этом они «выделывают» приспособления прямо из своего тела. Изначально животные появляются на нашей планете более совершенными и менее приспособленными к окружающим условиям. Выглядят предки «изначальных» животных, вероятно, почти как люди, по крайней мере, это верно для всех позвоночных. Исходным «протоорганизмом» для членистоногих, наверное, было «совершенное» и разумное членисторукое, которое со временем потеряло разум и превратилось в пауков, раков и насекомых… Жило такое исходное существо в весьма отдаленную эпоху, может быть в начале палеозоя, где-нибудь эдак 500 млн лет назад.

Как не парадоксально, но некоторые академики косвенно подтверждают такие измышления автора тем, что они допускают, что предковая форма для ракообразных, паукообразных и насекомых жила на суше. Раньше считалось, что все эти три крупные группы членистоногих имеют независимое происхождение. Осталось лишь предположить, что исходное членисторукое было разумным… А почему бы и нет? Если оно было разумным, то имело оно не только ноги, но и руки, поэтому его можно назвать «членисторуким» по аналогии с «членистоногим».