– Херефорд потратил на тебя много кодо, – улыбнулся тэн Зивард.

– Кодо? – я прищурился. – Вы позволили чёрному волхву колдовать над человеком? Вы, агент Ордена?

Тэн захохотал. Эхо от его смеха размножилось в потолке, а потом охватило и весь полупустой каменный зал.

– Не тебе говорить мне о законности, мелкий преступник. И не тебе упрекать меня в отсутствии совести, грязный наркоман.

Я мало понимал, что сейчас происходит. Если эти двое намерены оставить меня в живых, то явно не просто так. Но что им от меня нужно? Чтобы я сдал им поставщика овеума? Если так, то очнулся бы я не здесь, а в тюремной камере. Там, где овеумных наркоманов не называют по имени и не обращаются к ним на «вы». Там, где хрустят кости, а умельцы знают толк в выколачивании правды.

Нет, здесь дело в другом.

Я медленно слез со стола и выпрямился. Ещё раз сунул руку в рваную дыру на штанине и провёл ладонью по месту, где от раны осталась лишь отметина шрама.

– Ищете подарок инспектора? – Херефорд достал из кармана плаща серебристую пулю. Та блеснула в его руке, обтянутой перчаткой. – Ищете это?

Пуля перекатывалась по ладони волхва, а он поигрывал пальцами. Маска скрывала его эмоции, но вот по голосу я понял, что он улыбается.

Этот ублюдок улыбается!

Я сделал шаг к Херефорду, мысленно распланировав, куда ударю его сначала, чтобы дезориентировать наверняка.

– Оставайтесь на месте, для вашего же блага, – предупредил он тут же. – Я знаю, какой вы ловкий боец, и обязательно проверю это позже, не сомневайтесь. Но сейчас я кое-что вам объясню. Эта пуля… она особенная. Когда инспектор собрался вас арестовать, то зарядил револьвер единственным патроном. И вынув из вас эту пулю, я вынул из вас и рану… и боль, что она доставляла. Прекрасно, не правда ли?

Я промолчал. Внутри всё напряглось в ожидании развязки этого странного разговора.

Голос волхва стал громче и неприятнее, а его маска почернела.

– Наверное, вы не совсем понимаете свойства этой пули? Я объясню ещё кое-что. Эта пуля позволяет не только забрать боль, но и отдать её обратно. Отдать в разы более сильную боль. В десятки и сотни раз более сильную. Показать вам, как это бывает?

Дважды повторять не пришлось. Я тут же понял, что сейчас случится…

И оно случилось.

***

Херефорд сжал пулю в кулаке, поднёс к губам и зашептал.

В это время тэн Зивард сложил руки на груди, сделал шаг назад, к стене, и продолжил наблюдать.

Сначала я ощутил покалывание в правом бедре, прямо на месте шрама, будто кто-то невидимый ткнул в мышцу рапирой. Место укола принялось нагреваться… нет… нестерпимо жечь. Боль становилась всё сильнее и объёмнее, всё интенсивнее.

Я попятился, обхватив бедро ладонями, но как только прикоснулся рукой к коже, её охватило еле переносимым жаром. Моё отступление остановила стена, я ударился лопатками о холодный гранит. Буквально вжался в него.

Боль продолжала подавлять, сверлить, жечь, рвать мою ногу на части, а вместе с ней и всё тело.

– Какого… хрена… вы творите?.. – еле выдавил я.

Маска Херефорда следила за мной безотрывно.

– Думаю, этого ещё недостаточно, – тихо сказал он. – С вашим упрямством нужно больше боли, – он повторил это ещё раз: – Нужно. Больше. Боли. Нужно! Больше!.. Боли!! Нужно больше боли!!!

Кожаная перчатка волхва скрипнула от напряжения: он сжал кулак с пулей сильнее… ещё сильнее… ещё…

Не удержавшись на ногах, я соскользнул по стене на пол. Хрип расцарапал горло, но стон я подавил. Эти сволочи не дождутся от меня ни звука. Уж лучше сдохнуть.

Я повалился на бок, скорчился на полу, а боль, эта адская нечеловечья боль продолжала раздирать моё тело, перекатывалась по костям. Она хрустела во мне, перемалывала, заживо разбирая меня по кускам. Пространство поплыло перед глазами, живот скрутило от сильного рвотного позыва. Я зажмурился до онемения век и громко засопел. Тело сковало судорогой, я перекатился на живот и уткнулся лбом в пол. Казалось, мышцы вот-вот лопнут от напряжения.