Я дружелюбно улыбнулся ректору.

– А ты не боишься, что я тебя просто убью? Прямо сейчас.

Ректор откинулся назад, стиснув худыми пальцами подлокотники кресла.

– И как это вам поможет? Одного из Лабуалей все равно казнят. Вы не сможете доказать, что Трубецкой напал на Машу под моим влиянием. Для всех это будет жестокое убийство. Кроме того, есть вероятность, что после смерти я тоже стану призраком. Одержимым призраком. Очень сильным и, поверьте, очень злым. Тогда у меня не останется ничего, кроме желания отомстить!

– А что у тебя есть сейчас? – поинтересовался я.

– Жизнь, – твердо ответил ректор. – Я хочу жить. И просто защищаюсь!

– Интересный способ защиты ты выбрал, – заметил я.

– А что мне оставалось? – спросил ректор. – Когда я узнал, что Лабуаль не погиб, а стал призраком, у меня не было другого выхода. Он все равно отомстил бы мне за свою смерть!

– Ну, допустим, – кивнул я. – Допустим, Степан Лабуаль сознается в убийстве. Его казнят, а профессора отпустят. Как это помешает мне убить тебя?

Худое лицо ректора скривилось.

– Зачем вы вообще вмешались в это дело? – с горечью сказал он. – Вы стали камушком, который попал в точный механизм и почти разрушил его!

– Ну, извини, – усмехнулся я. – Такая у меня работа. Так ты все сказал? Я могу начинать?

Призраки за спиной ректора испуганно попятились.

– Нет, – быстро ответил ректор. – Я знаю, как сделать, чтобы все остались живы! У меня есть к вам предложение!

– Я тебя слушаю, – кивнул я.

– Я дам на суде показания, что Николай Степанович был неуравновешен в общении. Много работал, нервничал. Это подтвердят и другие – студенты, преподаватели. Ему назначат медицинское обследование. Вы поможете мне познакомиться с лекарями. Хотя, скорее всего, я их и так знаю.

Глаза Кравцова неотрывно смотрели на меня.

– И я сделаю так, что у него определят магическое помешательство. Тогда Лабуаля не казнят, а отправят в лечебницу. И там вы сможете создать ему условия. Он будет жить!

– Допустим, – согласился я. – Но его внучку будут считать родственницей убийцы.

– Это неизбежно, – оскалился Кравцов. – Поймите!

Он наклонился вперед.

– Никита Васильевич, мне осталось не так много. Лет пятьдесят. Может быть, сто. Я дам вам слово, что перед смертью открою настоящую причину смерти Трубецкого. И тогда Лабуаля оправдают. А вы дадите мне слово, что не станете меня убивать. Я просто хочу жить!

– Ясно, – кивнул я. – Я тебя понял. Дай мне минуту.

Я прошел прямо сквозь призрака к куче мячей в углу спортзала. Взял один, повертел в руках.

– Подумайте над моим предложением! – крикнул мне в спину Кравцов.

Я вернулся к нему, держа мяч в руках.

– Не люблю думать один. Давай, сделаем это вместе. У меня тоже есть к тебе предложение.

– Какое? – жадно спросил Кравцов, наклонившись вперед.

– Ты сказал, что хочешь просто жить? Отлично! Я вытащу из тебя демона и убью его. А тебя оставлю в живых. После этого ты признаешься, что убил Лабуаля и подстроил смерть Трубецкого. Отправишься на каторгу, и там будешь доживать спокойно, как и хотел. Как тебе? Подумай, не торопись.

– Вы можете вытащить из меня демона? – мертвея, пробормотал ректор.

Он нажал кнопку на пульте и быстро отъехал назад.

– Только, если ты этого захочешь, – усмехнулся я. – Поэтому и делаю тебе предложение.

– Нет! – выкрикнул Кравцов. – Я никогда не соглашусь! Никогда!

Глядя в глаза ректора, я швырнул мяч себе за спину, и он гулко ударился о деревянный щит. А потом запрыгал по полу.

– Попал? – спросил я ректора.

– Да, – кивнул он.

– Хорошо. Слушай, а какую страсть использовал демон, чтобы тебя подчинить? Контроль? Ты любишь все контролировать, правда? И этих ребят тоже?