Все понятно: Дан не дурак и сложил два плюс два, вполне может поведать Нике сию историю. Настало время Тане выбирать: дружба или любовь. Пока что выбор можно сделать почти безболезненно. Она подала руку брату, видя, как Андрей отвернулся. Он зол, но сдержан. Заметно по вздувшимся венам на предплечьях и сжатым кулакам.

- Извини, Андрюш, так будет лучше.

Тот сделал медленный вдох и такой же выдох. Улыбнулся совсем невесело.

- Да, конечно, Танюш, как скажешь.

Она уныло поплелась следом за Даней, но не удержалась и обернулась. Как раз тогда, когда Андрей с размаху ударил кулаком по дереву, в тени которого они едва не поцеловались. Сморщилась, понимая, как ему больно, но не позволила себе вернуться.

Воронцов позвонил утром с просьбой отвезти в аэропорт.

- Машину арендованную сдам, а ехать надо. Могу такси вызвать, но хотелось бы лично попрощаться.

- Хорошо. Не думала, что ты так скоро уедешь.

- Временно. Хотел вчера объяснить, да как-то не получилось. Извини, если обидел.

- Тебе не за что извиняться. Я заеду.

Положив трубку, Таня упала на подушку. Слезы кончились ещё ночью. Она столько не плакала за все жизнь. Не давал покоя вопрос: правильный ли выбор сделала? Не был ли то единственный шанс получить частичку любви от него. И окончательно поняла, что влюбилась. А влюбленные люди они эгоисты. Если бы он позвонил или пришел, она бы не раздумывая бросилась к нему в объятья, но он не пришел. Плевать ей было вчера на Нику, за Даней пошла лишь из стыда. Если б не поймали с поличным, не отступилась бы и дошла до конца – этого требовала душа, этого требовало тело. А совесть? Есть огромное множество способов ее заткнуть.

Теперь никогда не узнать счастье в объятьях любимого. Любимого, да, но любящего ли?

Что-то внутри твердило: не важно! Лишь бы один разочек испытать безумную эйфорию…

Сегодня все иначе. Утро ставит по местам то, что ночью казалось возможным. Разве сможет она предать Нику, которая давно любит Андрея? Сколько они вместе? Два года? Она за неделю прикипела к нему, ей сейчас больно расставаться. А что будет с Никой? Хоть подруга никогда не говорила о своих чувствах, очевидно же: его невозможно не любить. А он? Он кого любит? Ее или Нику? Или никого?

Ее душа разрывалась на части. Таня опять пела. Достала старый диск, где были собраны песни периода подростковой влюбленности. Селин Дион, Уитни Хьюстон, Барбра Стрейзанд, Тони Брекстон. Сейчас она понимает слова, и они вторят ее настроению. Каждая песня переживается по-новому. Ее сердце плачет вместе с поющими женщинами.

В дверь постучала мама и спросила, в порядке ли она. Да, нормально. Открывать не стала, потому что мама сразу поймет, что она плачет.

Когда же позвонил он, схватила трубку, не зная, что услышит. Сердечко стучит. А он сообщил, что улетает.

Пора бы уже собираться. Лед на глаза положить что ли? Не стоит ему видеть ее такой. Спустилась на кухню. Там мама. Подкарауливала?

- Влюбилась?

Таня отмахнулась. Не сейчас. Ее совсем не тянет на исповедь.

- Мам, отстань.

- Валера просил приглядывать. Это Воронцов?

Ну вот зачем? Она не ребенок уже чтобы нянчиться с ней всей семьей.

- Нет, мама, не влюбилась, ни в Воронцова, ни в кого-то другого.

- Ну-ну, - мама сложила руки на груди, - когда ты последний раз пела такие песни?

Таня снова отмахнулась, теперь уже раздраженно. Да что ж такое?

- Мне теперь и петь нельзя в своем доме? Просто душа требует любви – вот и слушаю песни о ней, – объяснила она, как маленькому ребенку, специально выбирая подобные интонации.

Маму не проведешь. Она скептически приподняла бровь и показала на глаза, мол, от этого не плачут.