Когда приблизились к бывшему туберкулёзному диспансеру, Агата вспомнила слова Глеба про то, что это плохое место. Её восторженного приключенческого настроя поубавилось. Уж больно жутко выглядело здание, в котором когда-то в страшных мучениях погибло множество людей. Как гигантский, потрёпанный временем склеп. А эти окна… словно чёрные раззявленные рты, готовые поглотить всех и вся. Ох уж это богатое воображение – дар и проклятие в одном флаконе. Взгляд Агаты скользил по растрескавшимся стенам из жёлтого кирпича, по покорёженным водосточным трубам. Всеми силами стараясь подавить страх, она твердила себе, что это всего лишь пустое полуразрушенное здание. Таких тысячи в России, и тут нечего бояться.

– Жутковато здесь, правда? – тихо, словно опасаясь потревожить дремлющие в здании тёмные силы, промолвил Глеб.

Агата представила себе, как много лет назад пациенты этого заведения с тоской смотрели на то, как умирает осень за окнами. Отчего-то больницы у неё всегда ассоциировались с дождливой осенью, с увяданием. Она не стала строить из себя бесстрашную пофигистку:

– Мрачное местечко. У меня мурашки по коже.

Они одновременно посмотрели на Павла, ожидая, что и он поделится своим мнением. Но услышали лишь мертвенную тишину леса.

– Ты хоть в курсе, зачем мы здесь? – спросил Глеб.

У него возникло подозрение, что у этого мелкого очкарика не всё в порядке с головой. Какой-то он отстранённый, не живой. Будто манекен ходячий. Из какой пыльной витрины его вытащила Агата?

Павел ответил на вопрос пожатием плеч.

– Ты ему не рассказала? – Глеб перевёл взгляд на Агату.

– И что, по-твоему, я должна была ему рассказать? – нервно усмехнулась она. – Ты сам-то понимаешь, как всё это безумно со стороны выглядит? Да и плевать теперь, если честно. Главное, мы все втроём здесь.

Глеб задумчиво почесал щетинистую щёку, и всё же счёл правильным дать Павлу хоть какое-то объяснение, чтобы потом избежать его возможной неадекватной реакции на магическое заклинание:

– Мы собираемся провести спиритический сеанс. Ты в курсе, что это такое? – он решил слукавить. Спиритический сеанс – тема понятная, не единожды обыгранная в фильмах. Ну, в самом деле, не рассказывать же сейчас этому странному парню про магические цепочки и вызов Хранителя Тайн? Агата права, без доказательств это будет выглядеть абсурдно.

– В курсе, – ответил Павел.

– Веришь в такие вещи?

И снова пожатие плечами. Впрочем, такой ответ Глеба удовлетворил. Он решил, что очкарик решил присоединиться просто-напросто от скуки. Любопытно конечно, что его связывает с Агатой, но это Глеб решил выяснить позже. Возможно, завтра. А может, скоро вообще будет не до праздного любопытства, если визит в это ветхое здание окажется не напрасным.

– Заканчивай с вопросами, – нетерпеливо посоветовала Агата.

Её щёки пощипывало от лёгкого морозца. Она вспомнила про тот замечательный чай, которым сегодня её угощал Глеб, и подумала, что сейчас не отказалась бы от чашки горячего напитка.

Глеб направил луч фонарика на дверной проём, рядом с которым на стене, очевидно головёшкой от костра, кто-то накарябал здоровенную корявую свастику и написал чуть выше: «Смерть черножопым!»

– Очаровательно, – хмыкнул Глеб.

Удивив его и Агату, Павел целеустремлённо поднялся по ступеням, которые время почти превратило в груду бетонных обломков, и зашёл в здание. Оглянулся, скользнул взглядом по Агате и уставился на Глеба, мол, чего медлишь, боишься? Стёкла его очков отражали свет фонаря, а потому они выглядели как нечто призрачное и инородное на фоне лица Павла.