Он кивнул.

– Она говорит, кто-то захватил нашу дочь. Она прилетает сегодня вечером.

Мак медленно вдохнул и выдохнул. Потом взял бутылку, налил себе полстакана и сделал глоток.

– Я ее любил, – сказал я. – Может, до сих пор люблю. А она ничего мне не говорила.

Он кивнул.

– Может, она сочинила? – спросил я.

Он неопределенно хмыкнул.

– Мною и прежде, бывало, манипулировали. Я ведь с женщинами… того… слабак.

– Да, – согласился он.

Я нахмурился и посмотрел на него. Он слегка улыбнулся.

– Ей сейчас… шесть? Семь? – Я тряхнул головой. – Черт, даже посчитать толком не в состоянии.

Мак прикусил губу:

– Дело серьезное.

Я покончил со вторым стаканом. Некоторые острые углы сделались мягче. Мак коснулся пальцем бутылки и вопросительно посмотрел на меня. Я покачал головой.

– Она может меня обманывать, – пробормотал я. – Но если нет… значит…

Мак на мгновение закрыл глаза и кивнул.

– Значит, маленькая девочка попала в беду. – Я невольно стиснул зубы, потому что нараставший во мне ураган грозился вырваться наружу. – Моя маленькая девочка.

Он снова кивнул.

– Не помню, говорил ли я тебе, – сказал я. – Я рос сиротой.

Мак молча смотрел на меня.

– Случалось… Мне совсем хреново было. Когда хотелось, чтобы кто-нибудь меня спас. Очень мне этого хотелось. Я мечтал… мечтал о том, чтобы жить с кем-то. А когда этот кто-то пришел наконец, он оказался на поверку самым гнусным монстром. – Я тряхнул головой. – Я не позволю, чтобы такое случилось с моим ребенком.

Мак сложил руки на стойке перед собой.

– Тебе нужно вести себя очень осторожно, Гарри, – произнес он неожиданно звучным баритоном.

Я потрясенно уставился на него. Он… он изъяснялся длинными фразами!

– Такого испытания, как это, у тебя, Гарри, еще не было, – продолжал Мак. – Тебе предстоит понять, кто ты на самом деле. Тебе предстоит решить, какие принципы ты готов отстаивать до самой смерти, какие черты преступать. – Он забрал у меня пустой стакан. – Ты направляешься неведомо куда, Гарри, а там легко заблудиться.

Я потрясенно дослушал его монолог до конца и так же потрясенно наблюдал, как он допивает свой стакан. Он поморщился, будто обжегся огненной жидкостью. А может, просто перенапряг голосовые связки.

С минуту я смотрел на свои руки.

– Сэндвич с говядиной, – произнес я наконец. – И мохнатому что-нибудь.

Мак издал утвердительный звук и принялся за готовку. Он не спешил, угадывая чутьем бармена мои намерения. Не то чтобы я очень хотел есть, просто надо было убить время, пока жжение уймется.

Он поставил передо мной тарелку с сэндвичем. Потом достал миску, положил в нее каких-то костей, мясных обрезков и отнес Мышу, поставив рядом еще одну миску – с водой. Я принялся за сэндвич, машинально отметив про себя, что Мак никогда не носит еду на столики. Ни для кого. Наверное, он просто любит собак.

Я не спеша доел сэндвич и расплатился с Маком.

– Спасибо, – сказал я.

Он кивнул:

– Удачи.

Я поднялся и побрел обратно к машине. Мыш шел рядом, навострив уши и явно ожидая, что такого я еще выкину.

Я приводил мысли в порядок. В конце концов, мне нужно быть осторожным. Держать ухо востро. А еще сдерживать бушевавший внутри ураган, потому что единственное, в чем я не сомневался ни капли, так это в том, что кто-то – может, Сьюзен, а может, мои враги – пытается мною манипулировать.

Так или иначе Мак говорил дело.

Я направлялся неведомо куда.

Сьюзен приехала около часу ночи.

Вернувшись от Макэнелли, я сразу спустился в свою подвальную лабораторию и занялся делами, требующими полной сосредоточенности. На протяжении следующих нескольких часов я подготовил пару вещей, которые могли пригодиться в ближайшем будущем. Потом вернулся по стремянке наверх и надел свои силовые кольца. Каждое из них представляет собой оплетку из трех серебряных колечек, накапливающих кинетическую энергию с каждым движением руки. В прошлом они не раз доказывали свою эффективность, однако их не мешало бы подзарядить, поэтому следующие полчаса я провел, выколачивая дух из тяжелого мешка, подвешенного к потолку в углу гостиной.