– Профилактика, – предложил я. – Обнаруживайте их заблаговременно, и они не обернутся чернокнижниками.

– Ресурсы… – Она вздохнула. Мы уже говорили на эту тему, и не раз. – Даже если весь Совет будет заниматься исключительно работой Стражей, этого все равно не хватит.

– Образование, – не сдавался я. – Используйте Паранет. Пусть люди с ограниченными способностями помогают выискивать наделенных даром.

Она улыбнулась мне:

– Я продолжаю вербовать сторонников этой идеи. Хорошая идея, Гарри. Из нее даже может что-то получиться. Проблема в том, чтобы заставить хотя бы часть членов Совета это понять. Пока что они видят лишь угрозу безопасности, особенно после истории с Пибоди. Но идея хороша, и рано или поздно мы ее осуществим.

Я хмыкнул и помолчал немного.

– Знакомая схема спора. Кинуть мне какой-нибудь рутинный вопрос, чтобы я успокоился.

– Раздражение, возбуждение и злость затуманивают разум. Для того здесь и эта комната. – Она едва заметно улыбнулась. – Я хорошо представляю себе, что такое чародей, которого довели до белого каления. – Она налила нам еще по стопке. – Почему бы тебе не рассказать мне, что такого сделала тебе доисторическая сука?

Я взял стопку, но пить не стал.

– Похитила маленькую девочку.

– Вампиры похищают многих детей, – заметила Анастасия. – Что такого особенного в этой?

Я не ответил. Пауза затягивалась. Я поднял голову и посмотрел ей в глаза.

Мы с Анастасией встречались некоторое время. Она знает меня лучше, чем кто-либо другой. С полсекунды она вглядывалась в мое лицо, потом глубоко вздохнула.

– Гарри, – посоветовала она, – не рассказывай об этом никому, кроме тех, кому готов доверить свою жизнь.

Я горько улыбнулся в ответ и кивнул. Знание – сила. Любой, кто узнает, что Мэгги – моя дочь, сможет использовать это против меня. Анастасия ни за что не поступила бы так, но это не значит, что на подобное не способны другие члены Совета. Конечно, они орудовали бы в рукавицах помягче, чем у Арианны: мне, вероятно, предложили бы деньги для поддержки Мэгги или предоставили бы возможность устроить ее в хорошую школу – все, что может пожелать отец для любимой дочери. При одном условии: это предложение будет отозвано, если я не выполню того, что от меня хотят. В конце концов, они же хорошие парни.

Впрочем, все могло бы обернуться и хуже. Я поежился при мысли о том, что мог бы сделать, обладая этим знанием, Никодимус – или, что еще веселее, Мэб (да-да, та самая Мэб. И, поверьте мне на слово, в легендах она еще сильно приукрашена). Знаком я еще с несколькими самородками вроде этих, и ни у кого из них нет повода особенно меня любить. С другой стороны, подумал я с дрожью, подлинных возможностей Арианны я себе даже не представлял.

В любом случае вряд ли будет к лучшему, если о Мэгги станет известно всем. Собственно, я и не собирался объявлять Совету о нашем с ней родстве. Это не вызвало бы сочувствия – только интерес. Чем меньше людей узнает, что я отец Мэгги, тем меньше опасности будет ей грозить.

Да, конечно.

Я вполне осознаю иронию.

– Могу я на тебя рассчитывать? – спросил я, не сводя взгляда с Анастасии.

Она опустила руки на стол и секунд пять молча смотрела на них, прежде чем ответить:

– Я уже не та в бою, что прежде, Гарри.

Я стиснул зубы:

– Поэтому ты отсиживаешься там, где спокойно.

В первый раз с момента моего прибытия в Эдинбург темные глаза Анастасии вспыхнули настоящим гневом, и я вдруг вспомнил, что эта женщина командовала Стражами не одно десятилетие. Воздух между нами в буквальном смысле слова нагрелся.