– А, – произнесла она, – чародей Дрезден. Я занята.

– Не сомневаюсь, – заверил я ее. – Чародей Макфи, если не ошибаюсь? Скажите, куда все делись?

Она моргнула, глядя на меня так, словно я говорил по-эскимосски.

– Да ведь все сейчас в резиденции Совета Старейшин. Единственное место, способное вместить всех, кто хочет на это посмотреть.

Я мило улыбнулся, изо всех сил стараясь не выйти из себя.

– Посмотреть? На что?

– На посла, – ответила Макфи, в голосе которой начало сквозить раздражение. Она покосилась на коммутатор. – Вы что, не слышали?

– Простите, был вчера занят немного, – ответил я. – Так чего я не слышал?

– Про Красную Коллегию, разумеется. Они прислали чрезвычайного и полномочного посла. – Она улыбнулась. – Хотят сменить перемирие настоящим, полноценным миром. И прислали узнать наши условия не кого-нибудь, а саму графиню Арианну Ортегу.

Желудок у меня словно завязался в узел.

Графиня вела грязную игру. Разумеется, как посол Красной Коллегии она не могла не знать о планах своих сородичей. Будь я проклят, если все это – простое совпадение. Слишком безукоризненно она выбрала время.

Если Красная Коллегия предлагала возвращение к статус-кво – а чародеи старшего поколения любят статус-кво, уж поверьте, – а в придачу добавила еще что-нибудь, чтобы подсластить пилюлю… Совет Старейшин ни за что не даст согласия на действия, способные поставить мир под угрозу. Во всяком случае, не ради какой-то случайной малолетней девчонки – и наверняка не ради отпрыска самого известного, возможно сумасшедшего, смутьяна по имени Гарри Дрезден и наполовину овампирившейся террористки.

Изрядное число членов Совета считало, что меня следовало обезглавить еще в шестнадцатилетнем возрасте. Как следствие, чародеи помоложе считали меня крутым и опасным – чем, возможно, и объяснялась моя популярность в их кругу. Однако же именно старшие члены Совета обладали львиной долей власти и влияния, а эта компания обрадовалась бы любому предлогу подвесить меня качаться на ветру; похоже, графиня Арианна намеревалась подарить им такой предлог.

Она меня обложила.

Только тут я обнаружил, что, пока мой мозг с отстраненным спокойствием обрабатывает логическую цепочку, гнев выплеснулся из моего желудка и подступает к горлу, а сам я иду ровным, широким шагом по коридору, держа в одной руке посох, а в другой жезл, и руны на обоих горят багровым светом.

Черт, только этого не хватало!

Кто-то тряс меня за руку. Я опустил взгляд и увидел, что Молли вцепилась мне в левый локоть обеими руками. Кроссовки ее скользили по каменному полу – она явно пыталась остановить меня.

– Гарри! – в отчаянии повторяла она. – Гарри! Вы не должны!

Я отвернулся от нее и продолжал идти.

– Гарри, ну пожалуйста! – Она чуть не плакала. – Это ведь не поможет Мэгги!

Потребовалось несколько секунд, чтобы я вспомнил, что надо сделать, чтобы остановиться. Я замер и медленно перевел дух.

Молли, задыхаясь, прижалась лбом к моему плечу. Голос ее дрожал. Впрочем, держалась она все-таки неплохо.

– Пожалуйста… Вам же нельзя… Нельзя идти туда вот так. Вас же убьют. – Я услышал, как она судорожно сглотнула от страха. – Если уж нам придется сделать это вот так… Дайте мне хоть прикрыть вас завесой.

Я зажмурился и сделал еще несколько размеренных вдохов-выдохов, загоняя свой гнев обратно вглубь. Ощущение было сродни глотанию концентрированной кислоты. Зато когда я открыл глаза, руны на посохе и жезле снова погасли.

Я покосился на Молли. Она подняла на меня покрасневшие, перепуганные глаза.

– Все в порядке, – заверил я ее.