– Угу. Мне самому нравится.

Я поставил коробку со щенком на стол.

– Я хочу, чтобы ты взял Мистера и прогулялся завтра по городу. Найди, где отсиживается Мавра в светлое время суток, – только, ради всего святого, не напорись еще раз на чужие обереги.

Каким-то образом Бобу удалось создать впечатление, что он поежился.

– Угу. На этот раз постараюсь действовать осторожнее. Только ведь и вампиры не дураки, Гарри. Они понимают, что беспомощны в дневное время, и принимают меры самозащиты. Это наверняка.

– Об этом я позабочусь, – пообещал я.

– Не факт, что ты сможешь справиться в одиночку.

– Поэтому я и хочу устроить им суд Линча, – буркнул я, сражаясь с зевотой.

Я заглянул в ящик, полюбовался на спящего щенка и, забрав со стола свечу, пошел к стремянке.

– Эй, куда это ты собрался? – встревожился Боб.

– Спать. Завтра вставать рано. Новое дело.

– А собаку-то храмовую ты зачем здесь оставляешь?

– Затем, что не хочу оставлять ее одну, – объяснил я. – Если я заберу его наверх, боюсь, Мистер слопает его, стоит мне уснуть.

– Черт возьми, Гарри, я наблюдатель, а не ветеринар.

Я нахмурился:

– Вот мне и нужно, чтобы за ним кто-нибудь присмотрел.

– Ты хочешь, чтобы я состоял нянькой при собаке?

– Угу.

– Отстойная работа.

– Пожалуйся профсоюзу, – безжалостно посоветовал я.

– Что еще за дело у тебя новое?

Я рассказал.

– Артуро Геноса? – переспросил Боб. – Тот самый Артуро Геноса? Кинопродюсер?

Я приподнял брови:

– Да, наверное. Ты что, о нем слышал?

– Слышал ли я? Еще бы! Он из лучших!

Интуиция подала мне тревожный сигнал, и я внимательно посмотрел на Боба:

– Э… В каком жанре?

– Он обласканный критикой мастер киноэротики! – Боб прямо-таки захлебывался от возбуждения.

Я моргнул:

– А что, у эротического кино тоже есть критики?

– А то! – выпалил Боб. – Куча журналов.

– Например?

– Например, «Трах!», «Суперпопки», «Бюсти»…

Я устало потер глаза:

– Боб, это же порножурналы, а не кинокритика.

– Не вижу разницы, – возразил Боб.

Я решил не углубляться в тему.

– Гарри, – вздохнул череп, – я не хочу обзывать тебя глупцом или слепым, отказывающимся видеть очевидное, но тебя нанял вампир Белой Коллегии. Инкуб. Как по-твоему, какого рода может быть эта работа?

Я испепелил Боба взглядом. Он говорил правду. Я мог бы и сам догадаться, что все не так просто.

– Раз уж мы заговорили на эту тему, – сказал я, – как много ты знаешь о Белой Коллегии?

– Только самые известные факты, – отозвался Боб.

Значит, много.

– Я видел Томаса нынче вечером – он совсем странный был, – заметил я. – Даже не знаю, как и описать. Но там была Жюстина, и она сказала, что он замерз и что она за него боится. А он в ответ навел на нее что-то вроде своего гипноза, так что она совсем выключилась.

– Он был Голоден, – объяснил Боб. – Голоден с большой буквы «Г». Голод – это… даже не знаю, как сказать точнее. Симбиотический дух, живущий внутри Белого вампира. Они с ним рождаются.

– Ага, – кивнул я. – Отсюда у них эта сила и все прочее.

– В том числе практически бессмертие, – согласился Боб. – Впрочем, все это дается не задаром. Поэтому им и надо все время питаться. Голоду это необходимо, чтобы выжить.

– Ясно, ясно, – буркнул я, сдерживая зевок. – Они пользуются его энергией, дух нуждается в подпитке, поэтому им надо кормиться. – Я нахмурился. – А что будет, если они не покормятся вовремя?

– Если недолго – депрессия, гнев, тяга к насилию, паранойя. А если дольше – станут использовать любой доступный источник жизненной энергии. Стоит такому случиться – и Голод полностью овладевает ими, заставляя охотиться.

– А если охотиться не на кого?