Если только…

Я закрыл глаза и снова прокрутил в голове ее слова.

– Ваши указания, – медленно произнес я, – заключались в том, чтобы пойти с Никодимусом и помогать ему до тех пор, пока он не достигнет своей цели.

– Верно, – сказала Мэб. – А своей целью он назвал изъять содержимое хранилища. – Она наклонилась и, ухватив меня за рубашку, подняла на ноги с такой легкостью, словно я весил не больше чихуа-хуа. – Я никогда не говорила, что ты должен делать после этого.

При этих словах я моргнул. Несколько раз.

– Вы… – Я понизил голос. – Вы хотите, чтобы я обвел его вокруг пальца?

– Я жду, что ты вернешь мой долг, следуя моим инструкциям, – ответила Мэб. – А после этого… – В полумраке ее губы снова растянулись в улыбке, на этот раз – самодовольной. – Я жду, что ты будешь собой.

– Что бы Никодимус ни замышлял на этот раз… вы тоже хотите его остановить, – выдохнул я.

Она едва заметно склонила голову.

– Вы знаете, что он не собирается честно соблюдать перемирие, – негромко произнес я. – В какой-то момент он хочет разделаться со мной. Он намерен предать меня.

– Разумеется, – сказала она. – И я жду незаурядного, более изобретательного предательства с твоей стороны.

– Не нарушая при этом вашего слова и помогая ему? – требовательно спросил я.

Ее улыбка сделалась шире.

– Что, сложнее, чем дважды два? – спросила она. – В молодости я получила бы удовольствие от такой непростой задачи.

– Да, – сказал я. – Круто. Спасибо.

– Капризные не становятся Зимними Рыцарями, – ответила Мэб.

Она повернулась к дверям лифта, где теперь красовалась огромная вмятина в форме чародейского черепа. Створки разошлись перед ней с протестующим стоном металла.

– Сделай это для меня, и я обеспечу безопасное удаление паразита, когда задание будет выполнено.

– Никодимус, дочка его и бог еще знает кто там у них в команде… Мне же придется работать со связанными руками, и вы ждете, что я выживу в этой игре?

– Если ты хочешь жить, если хочешь, чтобы жили твои друзья и твоя семья… Я жду, что ты не просто выживешь, – сказала Мэб, выходя из лифта. – Я жду, что ты сдерешь с них кожу живьем.

– К чести Мэб, – произнесла Кэррин Мёрфи, – стоит заметить, что она просит тебя сделать именно то, в чем ты спец.

Я моргнул:

– И что сие должно означать?

– Есть у тебя, Гарри, такая склонность – увиливать от сделок, в которые ты себя втягиваешь, – сказала она. – У тебя в этом богатый опыт.

– Хочешь сказать, я не должен им противиться? – требовательно спросил я.

– Вероятно, тебе лучше сосредоточиться на том, чтобы вообще не втягивать себя в них, – ответила она, – но это лишь скромное мнение бывшего копа.

Мы сидели в гостиной Кэррин, в маленьком домике, увитом розами, который достался ей в наследство от бабушки. Кэррин медленно попивала чай, свернувшись клубком на конце дивана, ее подтянутое мускулистое тело выглядело расслабленным. Мой большой серый кот, Мистер, растянулся у меня на коленях, нежась и мурлыча, пока я чесал его спину.

– Ты хорошо заботилась о нем, – сказал я. – Спасибо.

– У нас была отличная компания, – заметила она. – Хотя, думаю, ему больше бы понравилось жить с тобой.

Я оставил в покое спину Мистера и принялся чесать ему за ушами, это он любил больше всего. Его урчание стало напоминать рев небольшой моторной лодки. Я даже не представлял себе, как сильно скучал по этому комку шерсти, пока он не прибежал и не врезался мне в голени, когда я вошел. Мистер весил почти тридцать фунтов. Мне было интересно, как миниатюрной Кэррин удавалось при каждом возвращении домой не оказаться сбитой с ног под напором его привязанности. Может, она использовала для самозащиты какие-то приемы айкидо?