Гарантии мне не дали, зато пригрозили военным судом и немедленным расстрелом, но я уперся и не желал сдаваться без боя.

Не знаю, чем бы всё это кончилось, но тут очень вовремя вмешалась Ева – наименее пьяная из всех присутствующих – и предложила себя в роли гаранта. Ей якобы втемяшилось посмотреть, как устроены «дви́жки», она полагала, что по траншее бегают солдаты и «таскают фанеру на палочке». Хе-хе…

Позже я догадался, что это был всего лишь предлог, но в тот момент принял всё за чистую монету, и предложение это показалось мне хоть и неразумным, но выгодным для меня. Пусть посмотрит, как бегает вагонетка с мишенями по рельсам, а генералы поостерегутся палить, потому что на рубеже, помимо меня, будет знатная дама.

Примечательно, что никто из присутствующих возражать не стал: гости наши уже были в той кондиции, когда грань между допустимым и неприемлемым становится расплывчатой, а местами и вовсе неразличимой. В итоге я взял рацию, и мы с Евой отправились на дальний рубеж.

Стояла злая осень, прелая листва жизнеутверждающе пахла свежей могилой, рядом со мной была привлекательная молодая женщина, взбудораженная, словоохотливая и улыбчивая – похоже, стрельба и необычная обстановка вкупе с алкоголем крепко её завели, но в тот момент я не обращал на всё это внимания.

Меня больше беспокоили генералы: я всё время оглядывался, опасаясь, что наши гости могут в любой момент нарушить «перемирие» и откроют по нам огонь.

К счастью, неисправность была пустяковая, иначе мне пришлось бы отправляться на поиски операторов, удравших как минимум на один из постов оцепления: специалист из меня еще тот.

Хотя теперь уже и не знаю, к счастью ли?

В любом случае, я быстро устранил неисправность и сообщил по рации НШ, чтобы он попробовал покатать «дви́жки».

Вот это я сделал напрасно.

Очевидно, в той ситуации было бы разумнее рацией не пользоваться вообще, а вернуться в пункт управления и доложить об устранении неисправности очно.

Увы, мудрость приходит с опытом, а опыт далеко не всегда бывает полезным и безопасным.

После моего доклада вагонетка с мишенями поехала по траншее прочь, а спустя несколько секунд началось…

Нет, я сейчас даже и не скажу, что там было: то ли вид движущихся мишеней пробудил в генералах бесконтрольный охотничий инстинкт, то ли эти мерзавцы приняли на грудь еще пару раз и вообще перестали соображать, но возле ПУ вдруг раздались боевые вопли и по мишеням был открыт ураганный огонь.

Мы упали на дно траншеи, заползли за отбойник, в который упирались рельсы, и затаились, тесно прижавшись друг к другу. По-другому там не получалось: места мало, неглубоко, страшно даже голову поднять.

Вот тут-то и произошло то историческое надругательство, положившее начало нашим странным отношениям.

Я был напуган, всецело сосредоточен на обстановке и поэтому не сразу сообразил, что она со мной делает. А когда сообразил, было уже поздно: моё естество помимо воли вошло в резонанс с внезапно пробудившейся в Еве дикой сущностью и слилось с нею в коротком, но потрясающе ярком, головокружительном единении, похожем на экстатический припадок.

Ева скакала на мне, подобно ковбою на родео, не стонала, а скорее рычала, исступлённо, с подвывом – она брала меня неистово и яростно, как обезумевший от боя солдат, внезапно напоровшийся во вражьем обозе на юную маркитантку. Ей было совершенно наплевать, что над траншеей свистят пули и нас в любой момент может поразить рикошетом. Она с головой ушла в водоворот всепоглощающей страсти и утащила меня за собой, мгновенно зарядив своей бешеной энергией, которая наполнила мои чресла титанической силой и напрочь вышибла остатки цивилизованности: я ощущал себя первобытным зверем, дико взрыкивал и готов был в любое мгновение взорваться от переполнявших меня чувств…