Ева честно ждала меня посреди коридора. Выскочив из бункера, я на несколько мгновений в нерешительности замер. Все двери настежь – кроме арсенальной, Ева вспотевшая и скользкая, как сельдь иваси, одно неловкое движение – и игре конец. Надо попробовать угадать по взгляду, в какую именно дверь она захочет ворваться.

– У-ти-пуси… А ну, иди к папочке, партизанское отродье… – Я осторожно двинулся вперед, готовясь к решительному прыжку. – Игра окончена, подполье разгромлено, пора сдаваться…

– Смерть эсэсовским випам! – завопила Ева, не выдержав напряжённого ожидания и бросаясь к «камбузу». – Партизаны не сдаются!

Я словил её на пороге, обхватил сзади и рывком развернул, перекрывая вход в «камбуз». Оказалось, что это была всего лишь уловка: Ева попятилась, с силой напирая на меня, а когда мы оказались на середине «камбуза», она выскользнула из объятий и, оттолкнув меня, выскочила в коридор.

С трудом сохранив равновесие, я бросился следом за «партизанкой», и мы вбежали в «оперативный зал».

«Оперативный зал» (не путать со штатным оперативным залом бункера), или комната для совещаний, – это самое большое верхнее помещение с двумя окнами. Я поймал Еву уже за порогом, повалил на пол и, прижав к стене, быстро осмотрелся.

Совершенно верно: место расстрела «эсэсовских випов» было оборудовано здесь. Оба окна – настежь, на каждом подоконнике по бутылке, справа, у стены лежал автомат со снаряженным магазином.

Мы немного поборолись, Ева отчаянно вырывалась и страстно декламировала лозунги в формате заявленной роли:

– Все эсэсовцы – п…расы!!! Слабо партизанку зае…ть насмерть?! А-а-а… ненавижу!!!

Впрочем, отчаянное вырывание было вполне постановочным: я чувствовал, что Ева уже крепко завелась и сама жаждет продолжения. Так что в конечном итоге нам таки удалось произвести стыковочные работы – даже быстрее, чем в первый раз, и при этом мы расположились не в пример удобнее: у стены, в противоположной стороне от автомата, был брошен матрац. Готов поклясться розовыми сосцами Евы, что во время экскурсии он лежал в кладовке, так что выводы делайте сами.

В процессе борьбы мне с трех попыток удалось оформить вполне приемлемую конфигурацию в таком вот формате:

– О-о-о, кисс май эсс, гадкий эс-эссс! – заполошно верещала Ева. – Мои лесные братья отомстят тебе за всё!

Процесс проистекал бурно и споро, я быстро вошел в режим и неумолимо приближался к закономерному финалу.

В этот раз я был уверен, что нам ничто не помешает. Ева в прочном замке, вдобавок с одной стороны зафиксирована стеной, так что вырваться у неё не получится при всём желании: для этого нужна некая сторонняя сила.

Партизанка моя пребывала примерно в той же кондиции: надсадно дыша, она мертвой хваткой вцепилась в матрац, словно собираясь выдернуть его из-под меня, и беззастенчиво практиковалась в исполнении ламбады в партере, регулярно перемежая дежурные ругательства невольно прорывающимися стонами-всхлипами.

Вместе с тем целенаправленность ролевой составляющей никуда не улетучилась. Ева – девушка ответственная, привыкла отыгрывать роль до победного финала. То есть вы не поверите, но она всё-таки не оставляла попыток вырваться: временами дергалась, подбрасывала меня, рычала не процессуально, а по заявленной тематике противостояния «партизаны – СС»:

– Нас много, всех не пере…те!

– Спокойнее, голубушка, – со временем дойдём да каждого… то есть до каждой…