– Всем закрыть лицо! – скомандовал Гордеев.

– А что, наши спектры не помогут?

– Рассчитывать только на собственные силы!

Тут же засуетились ребята из местных, которые остались помогать армии. Они разносили очки и маски, которые хоть немного защищали глаза и дыхательные пути от газа. Да, похоже, в этом мире ни о каких конвенциях не слышали.

Артиллерия нещадно била по противоположному берегу, надеясь сорвать готовящуюся переправу, а мы все ждали, когда у врага закончится газ. Пока выдалось немного свободного времени, растягивал ментальную сеть и выстраивал ментальную защиту. Чувствую, вражеские псионики могут попытаться задавить нас даром, чего очень бы не хотелось.

Газа хватило ненадолго, минут на десять. Первые лодочки только-только коснулись нашей стороны берега, и мы тут же встретили их шквальным огнем. В этот раз полякам не удалось закрепиться на нашем берегу. Лишь несколько лодок попытались отчалить и были потоплены, но я точно видел, что кому-то все же удалось добраться вплавь.

– Так у нас и патроны кончатся! – выругался Никита, тот самый стрелок, угощавший нас похлебкой.

– Ничего, патроны мы найдем, а вот еще пара таких неудачных атак, и враг кончится быстрее, – отозвался Макарыч. Старик присел на землю, положил ружье на колени и рассовывал патроны по карманам.

– Тревога! Снова поляк пошел! – предупредил нас Гордеев.

А потом засвистели снаряды. Вражеская артиллерия подтянулась и принялась крыть нас плотным огнем.

– Гордеев, уводи своих! – скомандовал майор. – Сейчас пушки пристреляют, и нас перемелют вместе с укреплениями.

– Ничего не перемелют, снаряды тоже не бесконечные! – отозвался капитан.

Сейчас здорово доставалось обеим сторонам. На том берегу то и дело поднималась вверх земля после очередного разрыва и косила солдат, идущих в наступление. Со второго раза, не без помощи одаренных, полякам все же удалось закрепиться на нашем берегу и укрыться в домах. Как бы мы ни старались, выбить их не получалось. Хотя, о полноценном штурме под разрывы снарядов речи и быть не могло.

– О, сейчас снова их одареныши полезут, – проворчал старик. – Ребята, вы знаете что с ними делать.

Макарыч повернулся к сгрудившимся вокруг него бойцам и остановил взгляд на мне.

– Ой, вы простите, ваше благородие, что я так. Просто мы тут с ребятами по-простому, по-свойски кумекаем.

– Брось, Макарыч! Говорил же, какой я тебе «благородие»? То, что у меня есть дар, еще ничего не значит. Я из таких же простолюдинов, как и ты, так что не стесняйся в выражениях. Главное отбить атаку.

– Вот об этом я и хотел поговорить. Одареныши… – Макарыч снова запнулся и перевел на меня взгляд. – В общем, поляк кинет в бой сперва пехоту, чтобы прощупать наши уязвимые места, прощупает мехами. У них-то мехи куда слабее наших, так что пытаться прорвать оборону ими они не станут, а вот когда нащупают слабину, туда шляхтичами и ударят. И я вот что думаю. А не направить ли нам их на нужный нам путь? Пусть думают, что у нас здесь оборону держать некому. Давайте даже одного меха пустим здесь потоптаться, а потом завалим. Зато одареныши наверняка сюда пойдут фронт прорывать.

– Думаешь, поведутся? – честно говоря, я слабо понимал в военном ремесле, этому нас собирались учить только на третьем курсе, но даже так эта идея казалась мне слишком наивной.

– Говорю же, сделаем все так, что поверят. Вот только здесь должны остаться опытные, которые не позволят поляку разгуляться тут больше положенного и головы по глупости не сложат. Ваше благородие, то есть… Андрей! Останешься тут с нами? Я молодежь не хочу оставлять, а вот помощь псионика жуть как пригодится.