Тяжёлый кулак с размаху опустился на мою руку. Косточки хрустнули, запястье пронзила острая боль.

– Что вы делаете? – закричал Никита.

И тут же согнулся от быстрого тычка в рёбра, захрипел, зашёлся кашлем.

Я попытался отдёрнуть руку, но бандит крепко держал её.

– Ну? – повысил голос главарь. – Где ты это откопал? Да отпусти его, Игорь! Дедушка сейчас придёт в себя и скажет.

Он поставил на стол чемоданчик и щёлкнул замками. Затем откинул крышку.

Лежавший на столе амулет вдруг засветился мягким медовым светом. На лице главаря появилась довольная улыбка.

– То, что нужно, – сказал он.

Я почувствовал, что моя рука свободна, и сделал то, чего они не ожидали. Перегнулся через стол, другой рукой схватил амулет и бросил его в окно.

Раздался звон стекла.

Вот так!

Игорь попытался снова вцепиться мне в руку, но я оказался быстрее. Блюдце с ножичком и лимоном я швырнул бандиту в лицо, и он взревел, как раненый медведь.

Получи, гад!

Я сделал шаг к двери, но больное колено подогнулось, меня повело в сторону. Последнее, что я успел увидеть – летевший мне в лицо здоровенный кулак! Затем голова словно взорвалась, и наступила тьма.

***

Я пришёл в себя под плеск волн. Яркое солнце светило прямо сквозь закрытые веки.

Я попытался открыть глаза, и застонал от нестерпимой боли в голове. Сердце сжалось.

Если они ушли недалеко, то могут вернуться и добить меня, подумал я.

Я ни на минуту не сомневался, что бандиты посчитали меня мёртвым и зачем-то вытащили на берег залива. Может быть, таким образом они хотели замести следы?

Я ещё полежал, прислушиваясь. Ни шагов, ни голосов – только плеск волн. Тогда я осторожно открыл глаза.

Лицо почему-то не болело, только затылок. Я повернул голову налево и увидел узкую бетонную полоску мола, которая уходила далеко в море и заканчивалась небольшим возвышением для размещения пушек. Сколько я мог видеть, мол был пустынен.

Тогда я осторожно повернул голову направо и увидел берег, к которому примыкал мол. На берегу стоял город, и это был не Выборг!

Я закрыл глаза и снова открыл их. Город никуда не делся. Я видел красно-белую башню маяка над невысокими крышами. Некоторые крыши были покрыты черепицей кирпичного цвета, другие – серым листовым железом. Над крышами, пронзительно крича, кружились чайки. А ещё выше, в голубом небе висело ослепительное утреннее солнце.

Почему утреннее? Очень уж оно было яркое, словно его только что вымыли. Да и в воздухе ещё чувствовалась ночная свежесть. И бетон мола, на котором я лежал, был холодным и влажным от росы.

Упираясь в берег, мол переходил в причальную стенку. Вдоль неё, покачиваясь на волнах, стояли корабли. Несколько буксиров и рыболовецких сейнеров.

Опираясь ладонями о мол, я сел и покрутил головой. Затылок болел, но терпимо. Никаких бандитов вокруг не было, Никиты тоже.

Чёрт, куда я попал?

Я посидел ещё пару минут и понял, что могу подняться. Только не спеша, осторожно. Чтобы больное колено снова не подвело.

Я подтянул к себе ноги. Почему-то на них были потрёпанные кеды. Такие кеды я не носил со времён студенческой юности.

Я повнимательнее оглядел себя.

Вытертые на коленках, порядком замызганные коричневые брюки. Синяя клетчатая рубашка с закатанными до локтей рукавами.

Но не одежда удивила меня.

Я увидел свои руки.

Это были руки молодого человека. Ни сухой кожи, ни пигментных пятен, ни выступающих вен и суставов. Нормальные мужские руки – в меру мускулистые, с длинными пальцами. И к тому же – густо поросшие светлыми короткими волосками.

Чёрт, да ведь тот бандит сломал мне руку! Я отчётливо помнил боль и хруст костей!