Выйдя на палубу из прокуренной каюты, глубоко вздохнул. На душе стало легче оттого, что выбор сделан – и мой, и государя, да и всей страны. То, что сроки нереальные, – отдельный разговор. Следом за мной вышел хмурый сержант. Подойдя к борту, мы с ним облокотились на планширь, рассматривая друг друга.

– Здрав будь, сержант Михайло. Быть нам теперь не один год вместе.

– И тебе поздорову, кормщик Александр, рассказывай, какой урок государь-батюшка на нас положил?

– Флот мы, Михайло, строить будем, который англицкий флот пересилит.

– То дело! Сподобился государь! А осилишь?

– Осилю, Михайло, с твоей подмогой. Ты приказ государя слышал? Вот тебе и надо найти место под верфи и собрать люда опытного, из которого будем растить корабелов. Более того скажу – железа надо очень много, и меди сотни пудов, и угля множество подвод, и зелий разных, пока не скажу точно каких, надо с рудознатцами разговаривать. Много люда работного и солдат для охраны. Дело, которое государь поручил, – зело тайное, ни полслова до иностранцев дойти не должно. И поверх дела еще солдат в обучение надобно, мы их новоманерному бою учить будем.

Много еще чего. Задумался основательно. Вот перечислил самую малость и ужаснулся. Учебник истории моего времени говорил о сиволапых, забитых крестьянах Руси, которым все перечисленное просто не по силам. У иностранцев все закупать?

– Михайло, ты купцов иноземных в Архангельске ведаешь? Купить у них все это можно?

Сержант удивился:

– Отчего же у них-то?! У них можно, да зело дорого. Нашей выделки товары-то чем тебе плохи?

Слова моего напарника слегка удивили. О чем он говорит? О сушеной рыбе и зубах нерп?

– Михайло, мнится мне, что нету у нас столько железа да меди выделанной. Вот и мыслю за границей закупить.

Сержант вскинулся, наливаясь дурной кровью. Даже усы у него встопорщились. Похоже, задел его за живое.

– Нету?! Лжа! Ты, мастер, не туда глядел! Это ж надо, нету! Да на Руси спокон веку железом да медью мастера славились! Еще при Иоанне Васильевиче тульско-каменские мастеровые по шесть сотен пушечных стволов в год для голландцев лили! Да к этому по десять тысяч пудов железа, ядер без счету да несколько тыщ бомб. И все это сюда везли, по веками проторенным дорогам. Окстись, мастер! Ты иноземцам заказ дашь, они тебе наше же железо и продадут!

Слушал сержанта как обухом по голове стукнутый. Учебник истории России в моей памяти стыдливо съеживался и пытался скрыться поглубже. Это что выходит?! У меня неверное представление о потенциале России этого времени? Как бы это уточнить?

– Скажи, Михайло, а только в Туле мастеровые есть?

– Да как такое возможно, мастер?! Кажный монастырь медь да железо льет. И мастера по железу да прочему при них. Вот на Соловки придем, сам все посмотри, да не тушуйся, все найдем, что государю потребно! Ты сказывай подробно, чего и сколько тебе надобно. Коль государь дело доверил, не след время терять.

Сержант смотрел на меня с ожиданием.

– Ну, коль так, записывай…

В процессе разговора возникли сложности с системами мер и весов, пуды и вершки для меня были экзотикой, систематически сбивался на метрическую систему – меня переставали понимать. С трудом переводя свои хотелки в пуды, футы и дюймы, набросал сержанту, что надо по минимуму и в первую очередь.

Внушал преображенцу, что нужно место под маленький заводик с водяной мельницей и местом под верфь – все это подальше от Архангельска, полного иностранцев. Сержант не кричал, что это невозможно, а бегло записывал угольным мелком на видавший виды свиток. У него на боку висела целая туба свитков, хотя на писца он был совершенно не похож. Потом Михайло обещал все обдумать до Архангельска. Не сомневаюсь, что ему надо не столько обдумать, сколько посоветоваться с Петром и Апраксиным, чтоб решить проблемы. Сомневаюсь, что сержант является такой большой шишкой в Поморье, хотя, с другой стороны, сержант гвардии государя – это и не пустое место.