– Зна­ешь, смот­рю на Со­ко­ла и На­стю и ра­ду­юсь, – ре­шил уй­ти от слож­но­го раз­го­во­ра и кар­ди­наль­но по­ме­нял те­му. – А ино­гда в гру­ди мель­ка­ет от­вра­ти­тель­ное чув­ст­во за­вис­ти. Они сча­ст­ли­вы. У них креп­кая се­мья. Я же на­все­гда бу­ду вы­ну­ж­ден про­зя­бать во тьме.

Ан­ге­ли­на хит­ро при­щу­ри­ла гла­за.

– Это твой вы­бор. Ты сам вы­ну­ж­да­ешь се­бя про­зя­бать во тьме. Не от­во­ра­чи­вай­ся от дру­зей. По­зволь по­мочь те­бе.

Опять два­дцать пять. Вот же на­стыр­ная жен­щи­на.

– Ан­ге­ли­на, я те­бе ни­че­го не мо­гу пред­ло­жить. Ты пой­ми я пус­той. У ме­ня нет ни сил, ни же­ла­ния жить. Те­бе на­до най­ти дос­той­но­го муж­чи­ну и пе­ре­стать це­п­лять­ся за на­ши про­шлые от­но­ше­ния.

Де­вуш­ка ши­ро­ко улыб­ну­лась и от­ри­ца­тель­но по­ка­ча­ла го­ло­вой.

– Нет. Ты не прав. Рань­ше ме­ж­ду на­ми стоя­ла На­та­ша. Ты был одер­жим этой де­вуш­кой, но сей­час она уш­ла. На­все­гда по­ки­ну­ла этот мир. Глу­по стра­дать по при­зра­ку. Она умер­ла.

Оза­да­чен­но про­вёл паль­ца­ми по опух­ше­му ли­цу.

– На­та­ша ни­ко­гда не стоя­ла ме­ж­ду на­ми.

Ис­крен­не при­знал­ся де­вуш­ке, ко­то­рую все­гда рас­смат­ри­вал лишь в ка­че­ст­ве лю­бов­ни­цы и то не на по­сто­ян­ной ос­но­ве. Со вре­ме­нем Ан­гел ста­ла дру­гом, жен­щи­ной на ко­то­рую я все­гда мог опе­реть­ся.

– Го­во­ри что хо­чешь, – воз­мущённо про­из­нес­ла де­вуш­ка. – Я всё рав­но бу­ду бо­роть­ся за на­шу лю­бовь. Сей­час ска­жу жес­то­кие сло­ва, но, – она не­мно­го на­кло­ни­ла го­ло­ву и су­ро­во ос­мот­ре­ла ме­ня, – ты дол­жен раз и на­все­гда осоз­нать, что твоя лю­би­мая жен­щи­на умер­ла. Она не уе­ха­ла. Не сбе­жа­ла. Она умер­ла. Её боль­ше нет.

– Спа­си­бо, за под­держ­ку.

Ан­ге­ли­на пе­чаль­но ус­мех­ну­лась.

– Из­ви­ни, но это жес­то­кая прав­да жиз­ни.

Гнев за­ки­пал в гру­ди. По­те­рял…Ли­шил­ся все­го, что име­ло смысл. Что тол­ку от вла­сти и де­нег, ес­ли они не­спо­соб­ны вер­нуть к жиз­ни жен­щи­ну, ко­то­рую я лю­бил. Чёрт! Толь­ко по­сле то­го, как по­те­рял На­таш­ку, осоз­нал на­сколь­ко её лю­бил. Её неж­ный об­раз пре­сле­ду­ет ме­ня и во сне, и на­яву. Боль му­ча­ет ка­ж­дую ми­ну­ту.

Ни­ко­гда не ис­пы­ты­вал се­бя та­ким сла­бым, без­за­щит­ным. Что та­кое от­чая­ние!? До по­те­ри На­та­ши да­же сло­ва та­ко­го не знал, а вот те­перь…

Ко­гда воз­ни­ка­ет от­чая­ние, мы по­ни­ма­ем, что боль­ше ни­че­го не мо­жем сде­лать. В от­чая­нии мы все­гда ис­пы­ты­ва­ем бес­си­лие. До тех пор, по­ка мы ещё что-то мо­жем, идём к це­ли, от­чая­ние не на­сту­па­ет. От­чая­ние при­хо­дит, ко­гда мы за­ме­ча­ем, что уже позд­но: не­сча­стье уже про­изош­ло. Оно раз­ру­ша­ет то, что цен­но.

От­ча­яв­ший­ся че­ло­век бли­зок к са­мо­убий­ст­ву, по­то­му что всё, что пред­став­ля­ет опо­ру, цен­ность, — ло­ма­ет­ся. Ли­бо уже сло­ма­но, ли­бо я на­блю­даю, как оно при­хо­дит в упа­док и ис­че­за­ет. Я ис­пы­ты­ваю боль, ко­гда ви­жу, что ве­щи, ко­то­рые важ­ны, раз­ру­ша­ют­ся. Или я стою по­сре­ди ру­ин раз­ру­шен­ной жиз­ни. Боль­ше нет ни­ка­кой на­де­ж­ды. Что ещё, мо­жет, быть? Бу­ду­ще­го нет, настоящее — это руи­ны, про­пасть.

– Ар­хан­гел, у те­бя ещё есть шанс об­рес­ти сча­стье, – на­стаи­ва­ла Ан­ге­ли­на. – Сми­рись и при­ми смерть На­та­ши. Про­шу те­бя, дай мне хо­тя бы ма­лень­кую на­де­ж­ду, что мы мо­жем быть вме­сте. Нам дай на­де­ж­ду, – мо­ли­ла жен­щи­на, которая ни­ко­гда не смо­жет за­ме­нить мне лю­би­мо­го че­ло­ве­ка.

На­де­ж­да на сча­ст­ли­вую жизнь умер­ла вме­сте с На­таш­кой.