«Lingua»? Молодой человек вовремя вспомнил, что есть мудреная наука – «лингвистика».

– Могу по-немецки, синьор начальник, если вы об этом.

Кустистые брови взлетели вверх.

– О-о! Так ведь это замечательно, синьор Перри! А я уж думал переводчика искать.

Вскинул широкую, поросшую темным волосом, ладонь к козырьку.

– Сержант Никола Ларуссо![25] О вашем приезде мне начальство изволило сообщить. Вы, как я понимаю, участник международной комплексной экспедиции.

Про экспедицию, да еще комплексную, Уолтер ничего не знал, но решил не спорить.

– Так точно, синьор сержант!

Говорили на не слишком правильном «хохе» («синьора» оба предпочли не переводить), американец чуть лучше, итальянец похуже. Полицейский окинул гостя внимательным взглядом, словно прицениваясь. Почесал крепкий подбородок.

– Служили, значит, синьор? И в каком звании, позвольте узнать?

– Сержант, – улыбнулся Перри. – Взвод связи при батальоне. Мексиканская граница.

– Буйствовать не будете? – вопросил служивый, но уже тоном пониже. – А то знаю я нашего брата-сержанта.

Уолтер Перри не без удовольствия вспомнил армейские деньки.

– Буйствовать? Это как скажете, синьор сержант.

И хлопнул себя по карману. Никола Ларуссо громко хмыкнул, поправил фуражку.

– Я срочную в артиллерии оттянул, совсем неподалеку, в Альпах. Потом, как эту форму надел, здесь очутился. Немецкий знаю, вот и пригодилось. Насчет же чтобы побуйствовать…

Мельком взглянул на часы.

– Можно. Следующий поезд только через три часа.

От граппы, гордости Италии, отказались, хоть и не без сожалений. Усач был на службе, поэтому решили взять что-нибудь полегче. В маленьком ресторанчике, что спрятался прямо за станцией, выбор оказался на диво пристойным. После короткого, но бурного совещания с хозяином заведения порешили испробовать «Сильванер» из монастыря Новачелло. Хоть и не граппа, но тоже напиток известный. Недаром монастырь стоит на знаменитой Винной дороге, что протянулась через весь Южный Тироль. Довольный выбором хозяин сбегал в погреб, вернувшись с двумя бутылками особого «Сильванера» – «папского», из долины Изарко.

Испробовали, одобрили. Поехали!

– Эти экспедиции, синьор Перри, лишь пустая трата народных денег, – вещал сержант Ларуссо, набивая табаком короткую глиняную трубку. – Как и почти вся наука, если уж честно. Дуче правильно говорит: «Datevi all’ippica!»[26] Начните делом заниматься! Придумать новую пушку или, допустим, паровоз, это я вполне одобряю. И даже планету открыть. Но этот… Есть такое немецкое слово… Фольк, фольк… Фольклор! То, чего люди меж собой, значит, болтают, языками чешут. Понимаю, когда такое в протокол заносят, но чтобы наука?

Уолтер охотно признался в собственном невежестве. Усач одобрительно пыхнул трубкой.

– А и нечего всякой ерундой голову сушить. Слишком он добрый, наш Дуче, я бы этих ученых умников давно отправил в долину Паданы рис выращивать, чтобы, значит, по пояс в воде. Самое для них занятие. Наливайте себе, синьор, вы же не на службе. И мой вам совет. Пусть эти профессора сами в Bocca del Lupo лезут, вы подальше держитесь.

– К-куда? – решился уточнить молодой человек.

– В Волчью Пасть.

Есть Мармарола станция, а есть поселок, между ними три километра по грунтовой дороге. Но это если от станции направо ехать. Налево же дорога ныряет в лесок. Выныривает уже в ущелье. Слева горы, справа они же – невысокие, в кустарнике, на склонах местные ребятишки коз пасут. Но в самом конце ущелья громоздится одинокий великан, закрывая все небо. Зеленый снизу, серый и черный у вершины.