5. Действительно ли беспредел окончательно накрыл плотным облаком нашу измученную землю? Или есть надежда, что там, наверху, вновь что-нибудь засияет? Что такое в вашем понимании беспредел?

Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать. Он хотел создать широкое полотно о том, что подлинная духовность есть стремление к абсолютным ценностям посредством относительных ценностей. И что теперь, при переходе от тоталитаризма Коммунистической партии Советского Союза к торжеству демократии в отдельно взятой коммунистами стране, относительные ценности к абсолютным уже не стремятся. Отчего и духовности стало нынче совсем мало.

«Сейчас ведь как? Денег бы только коемуждо добыть побольше и – хорош!» – ворчал писатель. Но ведь и то правда: кто много толкует об абсолютных ценностях, чаще всего оказывается потом создателем фашизма немецкого типа либо тоталитаризма Коммунистической партии Советского Союза. Или (в облегченном варианте) – говнюком, мошенником, паразитом, захребетником, идиотом.

«В несовершенстве мира залог его выживания, совсем не наоборот, – решил Гдов. – Стремление – всё, реальный итог – ничто, кошмар, но мечтать об идеале если не необходимо, то по крайней мере полезно. Красиво мечтать не запретишь. Однако – за что боретесь, на то, граждане, и напоретесь. Непременно. Сие аксиома есть, а вовсе не теорема, которую нужно доказывать».

Гдов зевнул. Он ночью плохо спал, потому что ему до самого утра снился замысловатый, тягучий сон про креативных художников, чье творчество составляет суть современного искусства. В какой-то это всё в огромной пещере происходило, раскрашенной кричащими и вопящими анилиновыми красками, крытыми лаком. Зеленое озерцо, коричневые стены, красные деревья. Креативные эти художники были крайне глупые, бездарные, но мирные, травоядные. Никого с парохода современности не сбрасывали, скорее наоборот – зазывали на этот пароход всех желающих.

Одна девушка там особенно отличалась таким непонятным добросердечием, каковое можно было встретить лишь у опытных профессиональных проституток из фильма великого Федерико Феллини «Ночи Кабирии». Девушка была в кожаных оленьих трусах мехом наружу и все зазывала Гдова на какую-то выставку, которую «нужно обязательно смотреть, потому что здесь креативный синтез перформанса и инсталляции». Сытенькие, мордастенькие, дорого, но плохо одетые художники поддакивали ей, как пингвины.

Гдова вся эта тусовочная кругомуть совершенно не интересовала, равно как, пожалуй, и добросердечная девушка, явившаяся в его сонное пространство непосредственно из мира великого Федерико Феллини. Какое Гдову до нее дело? Не очень-то она даже, прямо сказать, и красивая, видал Гдов и покачественнее на злачных улицах московской столицы. Где «часовые любви на Смоленской стоят», как гласит народная песня Б.Окуджавы. Некрасивая, но боевая. Вроде тех простушек из классических кинолент, посвященных покорению американцами их Дикого Запада. Такая это синеглазая, с косичками, крепенькая, грудастая, простая-простая, как Брижит Бардо, но только в кожаных оленьих трусах мехом наружу.

Дальше произошло непонятное. Девушка подарила Гдову эти свои странные трусы, непонятно как сумела взлететь к высокому потолку пещеры, где снесла два яйца, которые шлепнулись вниз и растеклись по суровому серому камню, как глазунья по чугунной черной сковородке.

Гдов снова зевнул. И внезапно ему вдруг стало стыдно и горько от дикой, ни к селу ни к городу мысли, а вдруг он жизнь свою прожил зря, вдруг жизнь эта не имела, не имеет, не будет никогда иметь никакого смысла, а просто прошла, вот и всё?