– А жрецов? – Хаста невольно бросил взгляд в сторону исчезнувшего храма.

– И жрецов… Они сперва пытались людей стыдить, потом карами грозили. А как начали их хватать и на воротах вешать рядом с змеелюдами, живо побежали к себе, под защиту стен.

– Прямо сказать, не много и добежало, хе-хе…

– Бо́льшая-то часть луковых вон там лежит.

Туган указал на трясину с торчащими из нее обломками стен.

– Но хоть кто-то добежал? – спросил Метта. – Там ведь и в самом храме народу наверняка немало было!

Туган взлохматил ему волосы:

– Конечно, кто-то унес ноги. Там жрецов-то – чуть ли не с целый городок! Заперли было ворота – но люди к тому времени так завелись, что вынесли створки с разбегу, не щадя собственных жизней.

– Ибо, когда за твоей спиной великий праведный певец, силы удесятеряются, а страх пропадает! – ввернул благочестивый страж.

– И вы тоже ворота ломали? – спросил Хаста.

– Ну-у… Мы там были… гм… как бы сказать-то… с неправедной стороны.

– Мы тогда на стенах в храмовой страже стояли, – со вздохом уточнил третий воин.

– Словом, как снесли первые ворота, все, кто уцелел, отступили за вторую стену, – продолжал рассказ Туган. – Ее уже наскоком не взять. Народ вроде как устал, отрезвел, начал расходиться… Но тут вынесли вперед святого, праведного певца Зарни…

– Зарни, – повторил Хаста, и его спину продрало морозом. – Тот самый… Зарни Зьен?

– Он, он, святой наш покровитель, защитник бьяров! – нестройным хором подтвердили стражники.

– Погодите, славные воины, я запуталась! Разве Зарни Зьен – не юный государь Аюр?!

– Мы ошибались, – не моргнув глазом заявил страж. – Проклятые арьи нас заморочили! Хотели подменить своим змеенышем истинного Небесного Всадника! Горе нам! Очень многие повелись на обман…

– Многие?! – всплеснул руками Хаста. Ему не приходилось играть изумление. – Да вся Бьярма на царевича молилась!

Вот так новости… Пробираясь к Белазоре через охваченные мятежом земли, Хаста постоянно слышал хвалы Зарни Зьену, Небесному Всаднику, посреднику между небом и землей. Слушал и радовался, что во взбаламученной Бьярме хоть любовь к государю не угасла… Он и понятия не имел, что бьяры имели в виду совершенного другого человека!

– Вишь, какое оно сильное, арийское колдовство, – развел руками Туган. – Так вот. Зарни, божественный певец, устроился напротив ворот храма. Мы, грешные, со стен стреляем – и то ли попасть не можем, то ли ничто его не берет… А потом он на гуслях как заиграет! И в тот же миг мы все прозрели. Как сейчас помню: глянул на Светоча, а на меня ящер скалится! Я лук вскинул, чтобы стрелу ему в глаз всадить, а ящер лапу поднял, пальцами щелкнул – и исчез, колдун проклятый!

– Да, да, – загомонили прочие, вспоминая чудо. – Мы все прозрели!

– Ящеров со стен побросали…

– Ну а потом сами ворота людям открыли!

– За это Зарни праведный нас простил.

– И что, все, кто был в храме, погибли? – спросил Метта.

– Не все, – огорченно произнес Туган. – Часть змеелюдов заперлась в главной башне. Ну а потом такое началось, ох, храните нас Сол и Хул, вместе взятые!

И стражники наперебой принялись рассказывать то, что Хаста уже неоднократно слыхал по дороге в Белазору: о золотой вспышке, трясущейся земле, облаке пыли выше облаков… С одной лишь разницей – эти люди все видели своими глазами.

«Так, значит, правда», – думал Хаста, старательно ахая и всплескивая руками.

– …И башня исчезла, скрылась в небесах!

Анил ткнул Хасту в бок и что-то промычал, поведя глазами в сторону моря.

– Чего? А, ясно… Тут сынок любопытствует: куда она полетела-то?