– Давай же, сведись… – процедил он сквозь зубы, готовясь к выстрелу. Знал, что за спиной кто-то наблюдает – это нервировало и отвлекало. Потому и щёлкнул по кнопке на долю секунды раньше, чем следовало, и снаряд ушёл в молоко. Сашка негромко выругался, спрятался за дом, ожидая перезарядки. Знал, что засвечен, что нужно двигаться, но злость мешала принимать правильные решения. Хотелось хоть как-то излить её, хотя бы на этот шустрый лёгкий танчик, что ловко обходил его справа. Сашка поехал вперёд, поворачивая башню навстречу противнику.

– Давай, сводись, ну…

Этот выстрел был удачнее, и всё же система безразлично констатировала: «Не пробил». Сашка попытался спрятаться, но было поздно. Его накрыло точным попаданием, и мёртвый танк замер на месте – арта, чтоб её!

С досады Сашка ударил по клавиатуре, откинулся на спинку стула и сунул руку в карман джинсов, чтобы достать простенький смартфон и наушники – подарок спонсоров на какой-то праздник. Хотелось исчезнуть из этого мира, хоть как-то отвлечься от неудачи, например, на музыку любимых «Поэтов осени»[1].

– Саша… – раздалось за спиной.

Он невольно обмяк. Злость не улетучилась, но к ней примешалось сожаление. Анну Михайловну Сашка знал, сколько себя помнил. Она была единственным человеком в детском доме, кто всегда относился к нему с добротой и пониманием, а может, просто с любовью. Роднее у него никого не было, так что про себя Сашка звал её «мама Аня». Обижать пожилую воспитательницу совсем не хотелось, и он повернулся к ней, но глаз не поднял, глядел в пол.

Анна Михайловна шагнула ближе, развернула соседний стул и опустилась на него. А Сашка продолжал разглядывать старенький линолеум «под паркет». Выслушивать очередные нотации совершенно не хотелось, эмоции после общения с директрисой ещё бурлили. Но, судя по всему, избежать разговоров не удастся.

– Саша, ну как же так… Опять! Ты же всё знаешь…

Угу, знает. Только что с того? Сашка бросил на Анну Михайловну мрачный взгляд и отвёл его в сторону, делая вид, что внимательно изучает книги на соседнем стеллаже.

– Ольга Матвеевна сказала, ты опять приходил к ней, скандалил, – продолжила воспитательница, и Сашка понял, что с самого начала она говорила вовсе не о взломе класса и посиделках за компьютером в неположенное время. И что пришла защищать эту дуру-директрису, которая ничего не хочет сделать, чтобы хоть что-то узнать о его родителях. Накатила обида уже на маму Аню, защипало в носу. Когда же они поймут, что плевать ему на все их законы, положения и правила! Не хотите сами что-то делать – так дайте ему! Ведь есть интернет, соцсети, разные сайты – столько возможностей! Но почему-то нужно ждать какого-то возраста, бла-бла-бла… Пустые отговорки, вот что это! В конце концов, через неделю ему исполнится пятнадцать, он не ребёнок, кто бы что там ни думал! И Сашка продолжал сверлить злым взглядом корешки книг Дюма, Сервантеса, Жюля Верна…

– Саш, ты знаешь, что я ничего не могу сделать, – участливо промолвила мама Аня.

Сашка не шевелился, игнорируя её.

– Но, может, это тебя утешит, – терпеливо продолжала воспитательница. – Мне, возможно, не стоит этого делать, но большого вреда я не вижу. Да никакого вреда не вижу, что уж. Так что… считай это ранним подарком на день рождения. Саш, ну посмотри же…

Сашка нехотя повернулся, с вызовом глянул в её озабоченное лицо. Не верил, что ей действительно есть до него дело. Сейчас, после слов о директрисе – нет. От этого чувствовал себя особенно одиноко, и дня рождения вовсе не хотелось. И подарков тоже – сейчас они казались подачкой. Единственный подарок, который его порадует, который исправит всё, – адрес родителей. Ну или какая-то информация о них! Но Сашка знал, что так не будет. Так зачем это всё?