– Что такое ты говоришь, несчастная?! Валиде приказала сегодня именно Зулейку к падишаху вести!

О аллах, аллах! – запричитал Масуд-ага и пулей выскочил в коридор, оставив меня стоять с открытым ртом.

Ничего себе – у гаремных мегер во главе с Наргес Хатун сегодня будет жаркий вечерок. Влетит им по первое число. А Лерку чудом пронесло. Или мне чудом повезло. Поди теперь разберись.

Я окинула кухню любопытным взглядом, присматривая – что бы закинуть себе в рот, и остановила свой выбор на ярко-желтом персике, который одиноко и призывно лежал поверх горы яблок в широкой плетеной корзине.

– Омар-ага, а для кого эти фрукты? – спросила я, не отрывая от аппетитного фрукта взгляда.

– Эти для валиде и фаворитки. Дэрья Хатун уж больно персики любит. Целая телега во дворе еще не разобрана по корзинам. А один вот упал, да повара его к яблокам подложили.

– Так я отнесу его госпоже? Скажу – Омар-ага вам свое почтение шлет! – спросила я, хитро прищурив глаз.

– Ай-ай, умно придумала! Бери скорее да неси! – грузный мужчина в заляпанной овощами и маслом рубахе на удивление быстро подбежал к корзине, подхватил персик и обтер его полотенцем со своего плеча.

Я получила в раскрытые ладони этот желанный плод и поспешила в коридор, в первом же закоулке которого и уничтожила сей дар, не испытывая абсолютно никаких угрызений совести.

От Дэрьи Хатун не убудет. А мне подкрепиться совсем не помешает, не дай бог еще рухну в обморок от волнения и голода прямо во время танца.

Кстати о танце – я все еще не придумала, как поразить падишаха, потому как школа балета и ночные клубы не подготовили меня к подобного рода представлениям.

Шестеренки в моей голове работали с невероятной скоростью, воспроизводя в памяти все индийские и турецкие сериалы, которые я видела. Эдакий ускоренный курс восточных танцев.

Что ж, надеюсь, я сдам этот экзамен. Пересдача здесь не предусмотрена.

Когда я вернулась в танцевальный класс, мои соперницы уже извивались под экзотические ритмы Востока – каждая из кожи вон лезла, чтобы затмить конкурентку. Одна трясла бедрами, вторая изгибалась, как змея, выпячивая грудь, третья виляла попой и при этом то и дело закидывала голову назад, приподнимая руками свои шикарные темно-русые волосы, четвертая же выделывала животом такие вещи, от которых дух захватывало.

«М-да, – подумалось мне, – куда уж тут мне с моими балетными па».

– Где ты ходишь? – накинулась на меня Зейнаб-калфа. – Уже пора идти, а ты только явилась! Некогда теперь репетировать, все прогуляла. Ох, не сносить мне головы! Все из-за этой растяпы Зулейки.

О, аллах, аллах! Что же я валиде скажу?

Она как-то жалобно выдохнула, затем вышла в коридор, оставив меня в недоумении.

– Сидела бы ты лучше да ступни госпоже массировала, джарийе! – прошипела мне высокая шатенка, которая искусно трясла задницей под ритмы томбака. Последнее слово она произнесла так, словно выплюнула муху, случайно залетевшую ей в рот – с отвращением и нервной дрожью. Казалось, ее вот-вот вырвет от одного только моего вида.

Остальные презрительно прищурили глаза и тихонько засмеялись, перешептываясь между собой.

– Что за веселье? Или вам кто шербет преподнес? Ишь, устроили тут балаган! – рявкнула неожиданно появившаяся в дверях калфа, в руках у которой я увидела что-то вроде отреза ткани. – На вот, переодевайся. Да пошустрее. Масуд-ага уже пришел за вами. – Она протянула мне аккуратно сложенный сверток материи.

Я забилась в дальний угол комнаты и, зажмурившись от стыда, быстро скинула с себя одежду. Увы, но о белье в нашем понимании здесь ничего еще не знали, так что я предстала перед своими соперницами обнаженной, ибо хлопковые панталоны тоже пришлось снять, чтоб из-под «концертного костюма» не выступали.