Словом, денек выдался не из легких. Зато ужин показался Донской пиром, достойным богов. Благодарный силаторх был в ударе. Студенты едва язык не проглотили от удовольствия и за добавкой ходили трижды. Потому выходящую из дверей столовой осоловевшую после сытной трапезы землянку волновала только парочка вопросов: «Зачем я так объелась?» и в продолжение первого: «Кто покатит меня до общежития?»

Куда-то идти не было ни сил, не желания. Хотелось приземлиться на скамеечке и немного отдышаться. Что Янка и сделала, благо скамеек на территории АПП хватало на всех желающих. Никуда не спешащие напарники хлопнулись рядом.

На скамье, послужившей пристанищем объевшейся девушке и ее друзьям, уже сидел студент. Эти уши и жалобный взгляд девушка узнала сразу. Первокурсник-летописец из домовичи замер пародией на роденовского мыслителя и активно страдал.

– Привет, мелкий! – фамильярно провозгласил Лис.

– Ясного вечера, как ты, Ясек? Обжился? – вежливо поздоровалась девушка.

– Ясного, – попытался улыбнуться новенький и, не удержав покерфейса, всхлипнул, а потом и вовсе бросился Янке не грудь и разрыдался, как ребенок.

У русской девушки моментально сработал родительский инстинкт. Ясека сграбастали в объятия, начали гладить по голове, спине, приговаривая что-то ласковое и утешительное. Потихоньку юный летописец успокоился и даже смог поведать о своей грусти-печали.

Никаких трагедий у домовичи, конечно, не случилось. Но вот с соседом-человеком ему не очень-то повезло. Вчера вечером, когда новичок спросил о предназначении тюбика на полке, ему с усмешкой посоветовали намазать содержимым лицо. Лопоухий простофиля последовал коварной рекомендации. Когда спустя несколько секунд кожу начало пощипывать, наивный домовичи высунулся из ванной и спросил, долго ли следует держать мазь?

Тюбик оказался зубной пастой с легким флюоресцирующим эффектом для усиления белизны зубов, а сосед попался очень впечатлительный. Орал он так, что переполошил все крыло летописцев. От старосты Лестора по итогам разбирательства влетело обоим. Человеку – за дурную шутку над новичком, домовичи – за безалаберное пользование неизвестным продуктом, пренебрежение собственным здоровьем и нарушение общественного спокойствия.

Все было бы не столь страшно, если бы этим и закончилось. Но в каждой избушке свои погремушки. Нашлись они и у мирных с виду летописцев. В общем, бедолага Ясек попал под коллективный каток. Оказывается, каждый год один из первокурсников-летописцев, выбираемый по жребию, обязан был придумать что-нибудь эдакое, способное потрясти как можно большее число студентов – какую-нибудь грандиозную выходку. Чем больше охваченного шуткой народа, тем круче! Неудача ложилась позорным пятном на репутацию всего факультета!

Теперь лопоухий домовичи, выбранный в добровольно-принудительном порядке на должность главного шутника сезона, сидел и страдал. Он никого потрясать не хотел. Ясек даже напуганного до легкого заикания соседа жалел от всего сердца. Пухлик-добрячок Лестор, взявшись за гуж власти, научился не только оперативно решать вопросы и находить общий язык со студентами, феох поневоле в кратчайшие сроки освоил и искусство ругани вкупе с чтением морали проштрафившимся летописцам. На почве общих мук из-за грандиозной выволочки старосты соседи быстро помирились.

Находчивый Машьелис, не видя проблемы в задачке-пугалке для первокурсника, с ходу сгенерировал и предложил вариант решения:

– Стефаль, наш напарник, говорил о постоянном доступе летописцев к архиву пророчеств. Почему бы тебе не поискать какой-нибудь свиток по миру Игиды, а еще лучше по академии или Дрейгальту. Почитай, возьми за основу, переври и распространи как слух о грядущих великих потрясениях. Должно сработать! Летописцы, конечно, не пророки, но впечатлительных и у вас хватает.