– Я понимаю, мам. И я стараюсь. Правда. Мы с Егором уже все обмозговали, это реально крутой проект. Прости, я опять говорю ерунду… Я тебя люблю, мамик.

Я редко ей это говорю – мол, люблю и все такое – ну так, по мере надобности. Знаю, что они важные, эти слова, только они все равно особо для меня ничего не значат. Я ни фига не чувствую при этом – ни смущения, ни порыва какого-то… Что обычно испытывают в таких ситуациях? Когда говорят «я тебя люблю»?

– И я тебя, сыночек, – она порывисто прижимает меня к груди. Внутри у меня все просто клокочет от смеха.

– Мам, ты самая родная, – я тихо всхлипываю (тут главное – не переборщить) и утыкаюсь мокрой щекой ей в шею. Пускай прочувствует. – Может, ты все-таки поговоришь с отцом насчет денег?

– Поговорю, сынок. Я поговорю.

– Спасибо, мам. Ладно, иди, я побуду с Игорьком. Мы в парк сходим.

Я подонок, да? Думаете, подонок. Эгоистичный, самовлюбленный, наглый и все такое прочее.

Вот что я вам на это скажу: так оно и есть. Сейчас таких, как я, как собак нерезаных развелось. Это прадед так говорит. Он танк тяжелый, хоть и старый. У него два осколка в груди, поэтому ему цинизм в мой адрес простителен. И знаете еще что хочу добавить, ну типа, в свою защиту? Быть подонком и признавать это – не каждому дано. Далеко не каждому. Это привилегия избранных, если хотите.

– Ну что, брателла, пойдем в парк?

– Ура! В парк! В парк! – Игорек прыгает до потолка, сейчас рейтузы потеряет. Он по дому вечно в них гоняет, уже протер до дыр. – Мы на тарзанку?

– А ты был хорошим мальчиком?

– Хорошим! Я всю неделю им был! И еще мама сказала, что если я буду сегодня особенно хорошим, то получу сахарную вату!

Конец ознакомительного фрагмента.