А я отчего-то этого не делаю.

— Перестаньте звать меня куколкой, у меня есть имя, — напомнила я, стараясь сохранять спокойствие, хотя меня начало заранее потряхивать.

— Ах да, Ариэль, — хохотнул Федор. Он грузно вывалился из машины и, не обращая внимания на мои протесты, потянулся руками к моим волосам. — Наша рыжая русалка недотрога. Долго ты еще будешь ломаться?

Я сделала несколько шагов назад, но оказалась зажата между машиной Федора и им самим:

— Не понимаю, о чем вы. Позвольте пройти, меня дети ждут.

Темная улица и, как назло, ни одного прохожего. Напрасно я озиралась по сторонам, надеясь увидеть хоть кого-то. Впрочем, даже если и появится кто-то из односельчан, вряд ли они вмешаются. Скорее, сделают вид, будто ничего не видят и не слышат, чтобы не перебегать дорогу могущественному Грибову.

— Ничего страшного, подождут, — беззастенчиво произнес он. Обхватил мою талию потными ладонями так крепко, что я охнула и выронила коробку с куклами. — Сегодня я заставлю тебя сказать «да», куколка!

2. Глава 2

Эля

Несмотря на подкашивающиеся ноги и дрожащие руки, я не позволила себе запаниковать. Грибов ведь именно этого добивался: чтобы я почувствовала его превосходство и капитулировала. Тогда он просто запихнул бы меня к себе в машину и увез куда подальше. Хорошо, если бы потом вернул живой. Слухи про него ходили всякие…

Воспоминание о детях придало мне силы. Позволило удержаться сознанию в узде. Взять контроль над ситуацией — настолько, насколько это возможно. Стоило подумать о Васе и Кларе, как у меня в буквальном смысле открылось второе дыхание. Если что-то случится со мной, мои девочки останутся один на один с целым светом. Я обязана бороться ради них.

— Помогите!!! — закричала что есть мочи.

На реальную помощь надежда была слабой, зато удалось использовать эффект неожиданности. На долю секунды Грибов ослабил хватку, но мне этого хватило, чтобы замахнуться и ударить его по лицу сумочкой.

Я надеялась, это заставит Федора вскинуть руки и выпустить меня на свободу. Хватило бы доли секунды для решительного рывка. Что-что, а бегать я умею прекрасно. Домчалась бы до детского сада и скрылась за оградой. В присутствии няни и охранника Грибов вряд ли решился бы напасть вновь.

Но мой план потерпел провал. Полный.

Грибов не только не выпустил меня из рук, но и схватил жестче. Одной рукой обхватил шею и разъяренно прошипел прямо в лицо:

— Никто не смеет так обходиться с Федором Грибовым. Никто не смеет отказывать ему!

От осознания собственной безнаказанности он начал говорить о себе в третьем лице. Приблизился ко мне вплотную, почти коснувшись губами губ. Такой мерзости я не испытывала никогда в жизни. Видела много ран, ушибов, порезов и болячек — но при этом всегда испытывала только сострадание и желание помочь. Гнойные язвы, и те не вызывали у меня такого прилива отвращения, как близящийся поцелуй Грибова. Окружающий мир поплыл перед глазами. Кажется, даже появились галлюцинации.

Откуда вдруг взялся этот здоровенный мужик с топором?..

Я никогда его прежде не видела, хотя знала всех и каждого в нашем селе. Высокий, темноволосый, мощный незнакомец. В каждом его шаге чувствовались сила и уверенность. Закатанные до локтей рукава обнажали сильные руки, увитые замысловатыми татуировками, намекали на то, что с топором он управляться умеет.

— А ну, отпустил девушку, подонок! — рыкнул незнакомец.

Расстояние между нами стремительно сокращалось. Федор убрал руку с моей шеи, но не отпустил.

— Да ты хоть знаешь, кто я?! — попытался бравировать, хотя по лицу было видно, насколько он испуган.