Так и живем.

Все бы ничего, если не Грибов. Этот тип откровенно отравлял мне жизнь. Да и не только мне. Практически все односельчане ненавидели его, презирали, но боялись. Слишком много у него денег и связей.

Впрочем, в последние дни Грибов присмирел.

Прошли выходные.

Промелькнул в бешеном темпе понедельник.

Федор Грибов так и не объявился. Это слегка успокаивало, но и настораживало одновременно. Отчего-то мне казалось, будто он затаился, как змей, только лишь для того, чтобы напасть тогда, когда меньше всего ожидаешь. И ужалить смертельно.

Андрей тоже не объявлялся. Это расстраивало, хотя я изо всех сил старалась не показать этого. В конце концов, он ничего мне не обещал.

Во вторник прихватило сердце у бабы Шуры. Давно говорила ей лечь на обследование, да та все сопротивляется. Вот и сегодня отказалась от скорой.

— Ты меня, Элечка, лечишь лучше, чем все вместе взятые врачи последние тридцать лет, — призналась баба Шура. — От твоих назначений хоть какой-то толк есть.

— И все же вам следует посетить кардиолога, — возразила я. — И на обследование лечь. В условиях моего пункта мало что можно сделать. Да и квалификация у меня не та.

— Не хочу я в больницу, — капризно возразила бабушка. Вяла меня за руку и, взглянув подслеповатыми, туманно-серыми глазами, добавила: — Помру, так хоть дома. Да не сегодня, не сегодня, не боись. Я еще до ста проживу. А пока… посиди со мной на крылечке, Элечка.

Отказать у меня не хватило сил.

Баба Шура была последним пациентом на сегодня, и я устало опустилась рядом с ней на ступеньку. Послушала истории из ее жизни, устало привалившись к резному столбику спиной. Немного расслабилась и даже чуть не задремала.

— Глашка, ты чего не здороваешься?!

От этого возгласа бабы Шуры я резко открыла глаза.

Глафира, моложавая соседка старушки, работала у Федора Грибова то ли секретарем, то ли личной помощницей. Всегда ходила, задрав нос, и делала вид, будто не замечает соседей.

— Здрасьте, — не слишком любезно бросила Глаша.

— Ой, что-то ты раздобрела, — не сдалась баба Шура, прищурившись. Вот тебе и полуслепая…— Раскормилась на Грибовых харчах.

Глаша была местной достопримечательностью, полноватой, довольно крупной, но с такими красивыми, густыми соломенного цвета волосами, светлой кожей, здоровым румянцем и ямочками на щеках, что все местные мужчины на нее засматривались.

Действительно, раздобрела сильнее, отметила я про себя. Раздалась в талии и бедрах, но умело скрывала все это под просторным платьем.

— Не до раскармливания сейчас Грибову, — отмахнулась от настойчивой соседки Глаша. — К нему приехали стразу проверки из налоговой, пожарной и Роспотребнадзора. Кому это наш Феденька дорогу так перешел?..

Покачав головой, Глаша ушла домой.

— Да много кому, — ворчливо заметила баба Шура. — Всем перешел, кому смог. А кому не смог перейти – перебежал. Может, наконец-то награда найдет своего «героя».

Хотелось бы верить в лучшее.

Если у Грибова сейчас проверки, то ему точно не до меня. Так подумала я, но, как видно, поспешила с выводами.

Уже вернувшись домой вместе с девочками, я заметила авто Грибова, припаркованное недалеко от нашего дома. И самого Федора, спешившего мне на встречу.

— Девочки, бегите, погуляйте!.. — Я подтолкнула Васю и Клару в сторону молодого березняка. Девочки любили играть там в прятки. — Маме нужно поговорить с одним дядей.

Спрятав от Грибова детей, сама покрепче перехватила сумку с замороженной курицей. Хорошо, что продавщица в местном магазине уговорила ее купить. Теперь пригодится.