В заголовках газет мелькали три новости: «Подсчет жертв в Ираке», «Стихийное бедствие месяца» и опять же «Крейн кемикл».

Бобби Рацлаф попросил разрешения сходить к себе в кабинет. Он поднялся по лестнице, преодолев один этаж, и едва успел добежать до туалета. Там никого не было. Он зашел в дальнюю кабинку, поднял крышку унитаза, и его сильно вырвало.

Девяносто тысяч обыкновенных акций «Крейн» только что в совокупности рухнули с 4,5 до 2,5 миллиарда долларов, а ведь падение лишь началось. Ведь именно под залог акций он брал кредиты на все свои игрушки – маленький домик в Хэмптонс, «порше-каррера», половину парусного судна. Не говоря уже о более мелких расходах, вроде платы за обучение и членство в гольф-клубах. Неофициально Бобби уже можно было считать банкротом.

Впервые за все время своей карьеры он понял, почему люди бросались с крыш домов в 1929 году.

Пейтоны собирались поехать в Баумор вместе, но появление их банкира в офисе в последнюю минуту заставило сменить все планы. Уэс решил остаться и поговорить с Хаффи. А Мэри-Грейс села в «таурус» и отправилась в свой родной городок.

Она держала путь в Пайн-Гроув, затем в церковь, где ее ждали Дженет Бейкер с пастором Денни Оттом и куча других пострадавших, интересы которых представляла фирма Пейтонов. Они собрались тесной компанией в «братском доме» и пообедали бутербродами, один из которых съела Дженет Бейкер, что вообще было удивительно. Она выглядела собранной, отдохнувшей и довольной тем, что находится вдалеке от здания суда и всех этих разбирательств.

Первоначальный шок от вердикта постепенно сходил на нет. Перспектива получения денег повышала настроение и провоцировала массу вопросов. Мэри-Грейс старалась развеять чрезмерные иллюзии. Она подробно описывала мучительный процесс предстоящей апелляции вердикта по делу Бейкер. И она была не так оптимистично настроена насчет выплат, или очистных работ, или следующего суда. Откровенно говоря, ни у нее, ни у Уэса не было ни денег, ни сил, чтобы противостоять «Крейн» в еще одном долгом разбирательстве, хотя этой мыслью она делиться с собравшимися не стала.

Она говорила уверенно и обнадеживающе. Ее клиенты не ошиблись дверью, и Уэс смог доказать это всем. Скоро в Бауморе начнут рыскать толпы юристов в поисках жертв деяний «Крейн», раздавая обещания и заманивая их деньгами. Это будут не только местные юристы, но и специалисты по гражданским искам, которые охотятся заделами, колеся с одного побережья на другое, и часто добираются до места катастрофы раньше пожарных машин. Никому не доверяйте, сказала она мягко, но твердо. «Крейн» наводнит город исследователями, ищейками и шпионами, и каждый из них будет выискивать доказательства, которые потом могут быть использованы в суде против вас. Не разговаривайте с репортерами, потому что слова, произнесенные в запале, могут прозвучать совершенно по-другому в зале суда. Не подписывайте никаких документов, которые не были проверены Пейтонами. Не общайтесь с другими юристами.

Она дала им надежду. Вердикт должен быть воспринят судебной системой. И управленцам придется принять это во внимание. Химическая отрасль промышленности не может больше их игнорировать. Акции «Крейн» в этот самый момент падают на бирже, а когда акционеры потеряют достаточно денег, то они потребуют перемен.

Когда она закончила, Денни Отт сплотил собравшихся в молитве. Мэри-Грейс обняла клиентов, пожелала им всего самого доброго, пообещала встретиться снова через пару дней, а затем прошла с Оттом ко входу, где ее уже ждали на следующую встречу.