Но это правильно, и другого пути нет. Не только теоретически, но и на самой реальной практике капитализм дает каждому действительные шансы улучшить свое материальное положение, а часто и совокупный материальный и социальный статус. Об этом уже говорилось в начале главы. Богатые становятся богаче, но и бедные становятся богаче (хотя при этом разрыв между богатыми и бедными увеличивается). Бедные могут стать еще богаче, теоретически они могут стать бесконечно богатыми, ибо никакая перераспределительная политика не кладет границы преуспеванию. В западных обществах достигнут небывалый доселе рост благосостояния, и хотя нынешний финансовый кризис существенно подорвал процветание и умерил прежний безграничный оптимизм, все познается в сравнении, а сравнение, безусловно, говорит в пользу капитализма. Даже обездоленные обездолены не так, как раньше, или как в странах третьего мира, а те, кто сорвались в «пропасть нищеты», на самом деле не ударились о каменистое дно, а пойманы мягкой страховочной сеткой государства всеобщего благосостояния, социального государства. Политике всеобщего благосостояния посвящен раздел «Семья и демография» настоящей книги.

Тем не менее недовольство растет. Таков парадокс современного хозяйства и общества: производство растет, и благосостояние граждан растет, а удовлетворены эти граждане все меньше и меньше, и все громче звучат требования равенства. Эти требования составляют опять, как и столетие назад, сердцевину программ всех политических партий, «принцип консенсуса номер один». Под пером критически мыслящих интеллектуалов и в современных медиа они приобретают самые разные формы, о которых упоминалось выше: борьба против эксплуатации труда; борьба за освобождение женщин (поскольку политически вроде бы почти все в порядке, идет борьба за сексуальное освобождение женщин); за экологию, против глобального потепления; прогрессивная общественность проводит теперь даже демонстрации против рака груди. Но подоплека всего этого и конечное основание всех этих многообразных протестных движений – борьба за равенство. Рост требований равенства – следствие того простого факта, что капиталистическая рыночная экономика оказалась не в состоянии удовлетворить всех, хотя в теории она этими возможностями располагает. Более того, она оказалась не в состоянии обеспечить равенство возможностей, ибо некоторые возможности априори ограничены и, грубо говоря, на всех не рассчитаны. Это такое новое и интересное затруднение, которое оказывается непреодолимым как для социализма, так и для капитализма.

Затруднение состоит в невозможности достижения равенства, определяемой в конечном счете социальной ограниченностью ресурсов. Речь идет не об естественных границах, о которых когда-то много говорили исследователи из так называемого Римского клуба, да и сейчас твердят всякого рода алармисты, а именно о социальной ограниченности ресурсов, состоящей в том, что существует огромный разрыв между желаниями каждого индивида и тем, чем располагает общество.

Блага, в которых наиболее ярко проявляется социальная ограниченность ресурсов, американский социолог и экономист Фред Хирш в своей книге о социальных границах роста назвал позиционными благами[33]. Позиционные блага – это та специфическая область экономики, где возникают проблемы, неразрешимые для либеральных экономистов, ибо их не решить, указав на дальнейший безграничный потенциал роста, когда будет достигнут такой уровень всеобщего благосостояния, что исчезнет как ощущение неравенства, так и требование справедливости. Как витиевато формулирует Больц, «позиционные блага сигнализируют о той мели, на которой терпит крушение корабль экономического либерализма»