– Вижу, вы весьма легкомысленно воспринимаете поступок, который мог нам стоить потери «Голдсборо», – возразила Анжелика, забыв, что еще несколькими часами ранее она тоже разделяла подобное мнение. – Только представьте себе, что было бы, если бы ядро попало ниже ватерлинии, – этот великолепный корабль потонул бы вместе со всем оружием и богатствами, что были на борту. И были бы неизбежны человеческие жертвы…

– Жизнь редко осуществляет свои угрозы… Что до меня, то после того, как опасность миновала, я думаю не о том, что она могла бы принести, а о том, что я от нее спасся…

– По-моему, вы сегодня выпили слишком много французского вина, – сказала Анжелика.

– Но кто же выиграл? «Голдсборо» по-прежнему стоит на якоре у подножия горы Рок, в то время как в фасаде дома Кастель-Морга зияет дыра, а его угол разрушен.

И он добавил, что Фронтенак был вынужден разместить семейство де Кастель-Морг во флигеле замка Сен-Луи.

Пока они говорили, он держал Анжелику в своих объятиях и время от времени целовал ее лоб и виски, как будто ее лицо неодолимо его притягивало.

Она догадалась, что он говорит так, чтобы отвлечь ее и передать ей свою уверенность, хотя в действительности и он не был так уж радостно настроен.

– Жоффрей, – смиренно сказала она, – я признаю, что поддалась панике. Передо мною вдруг встали все обстоятельства, которые могли бы помешать нам зажить счастливо. В этом доме мне вдруг почудилось сходство с тем, где мы жили, когда прибыли на свадьбу короля в Сен-Жан-де-Люз. Вы помните? Все праздновали, но король воспользовался всеобщим весельем, чтобы вас арестовать.

– Полно, дорогая, забудьте о прошлом. Сейчас другие времена. Ничто не повторяется, как прежде, потому что жизнь – это движение. Сейчас король – это уже не тот юный монарх, что был озабочен тем, чтобы умерить самостоятельность принцев, которые вместе с Фрондой угрожали его трону. Сегодня его могущество несомненно. Ни один вассал не может стать в своей провинции королем, а именно в этом когда-то подозревали меня. Настали другие времена.

– И король стал другим.

– А вы стали другой женщиной. И вы нынче доказали это, и с каким блеском! Я смотрел на вас и видел перед собою незнакомку. Как выразить то, что я почувствовал, видя, что вы приковываете к себе восхищенные взоры? Я видел вас во всех ваших обличьях: ослепительную, как в Версале, но также спокойную и уверенную в себе перед лицом ирокезов и несокрушимую перед этой страшной дьяволицей. Все это не сулит мне спокойной жизни. Но я люблю риск и новизну.

– То-то и оно! Вы слишком любите риск, и я права, когда волнуюсь за вас. Помните, как вы отправились на встречу с этим Варанжем в бухту Благодарения, поверив записке, будто бы подписанной Фронтенаком. Вы пошли туда почти без провожатых, и он ждал вас там, чтобы убить…

– Должно быть, я предчувствовал, что на пути мне попадется ангел-хранитель. Ведь мы не всегда ясно видим, что замышляют наши враги. Если бы не вы, я бы погиб. Но вы пришли и убили его. Так что мы, любовь моя, связаны с вами не на жизнь, а на смерть.

Анжелика вздрогнула:

– Что он замышлял? У меня создалось странное впечатление. Он проскользнул в вашу жизнь, как какой-нибудь злой дух из страшных снов. Я уверена – это был один из сообщников Амбруазины, один из тех, кто ее ожидал и знал, какая опасная особа скрывается за ее ангельскими чертами…

– Она мертва, вы ее победили. Она более не может нам навредить. Ее адское воинство отступило и скрылось во тьме.

Он поднял руку к окну, как бы творя заклинание, но при этом он улыбался.