– Мы добрые друзья. Эта встреча позволит вам обсудить с ним ваше положение и возможности достойно выйти из него.

Анжелика осторожно прощупывала почву. Очевидно, ни одна из Королевских дочерей не сообщила попечительнице о сделанном им губернатором Голдсборо предложении обосноваться здесь. Согласится ли госпожа де Модрибур отказаться от возложенной на нее священной миссии доставить девушек в Квебек, чтобы они населили своим потомством Новую Францию?

Вероятно, сейчас это ее не слишком занимало. Герцогиня торопливо причесалась, распустив по плечам свои темные волосы, поправила кружевной воротник черного бархатного платья и с готовностью последовала за Анжеликой.

Согласно стихийно сложившейся традиции местные жители собирались на берегу перед трактиром, чтобы обсудить назревшие вопросы, и их встречи напоминали одновременно совещание и веселое ярмарочное гулянье. Предварительно сколачивали простые дощатые столы и выставляли на них различные прохладительные и алкогольные напитки, фрукты, блюда из рыбы или дичи, так что каждый мог полакомиться вволю.

Пришедшие, руководствуясь общими интересами, уже образовали небольшие группы. Люди постарше охотно обступили Жоффрея де Пейрака, графа д’Юрвиля, Колена Патюреля, господ Маниго или Берна. Напротив, недавно прибывшие английские беженцы робко держались в сторонке, но по причине одной религии, несмотря на национальные различия, инстинктивно жались к гугенотам из Ла-Рошели.

Тут же сбились в кучку новоиспеченные колонисты, матросы с «Сердца Марии», которых по известным причинам недолюбливали их соотечественники – французы из Ла-Рошели. Моряки вели себя относительно смирно и дисциплинированно под суровым оком Колена Патюреля, который как губернатор Голдсборо принимал тех и других, но не терял из виду свой прежний экипаж. В этом ему помогал его заместитель Франсуа де Барсампюи.

Среди официальных лиц мелькали несколько дикарей, это были сагаморы, великие вожди индейских племен. Но тщетно Анжелика искала взглядом высокую ярко-алую фигуру Пиксарета. Зато она заметила Жерома и Мишеля, степенно прогуливавшихся в толпе, обмениваясь шуточками в адрес смугло-оливкового выходца с Карибских островов, служившего торговцу пряностями.

Этот выходец с теплых островов, выросший под знаком ананаса и хлопка, казался индейцам, привычным к медвежьему жиру и маису, более чуждым, чем парижанину – русский из сибирских степей. Караиб оказался в Голдсборо потому, что его хозяин, пират с Антильских островов, решил поселиться тут после отплытия своего судна. Без объяснения причин подобного поступка. Вероятно, сказалась усталость от долгих странствий или привязанность к жившему здесь Аристиду, а возможно, желание пополнить свои запасы трав и пряностей, чтобы торговать ими наряду с прочими местными товарами.

Когда Анжелика с герцогиней де Модрибур подошли, от толпы отделился ярко разодетый мужчина и бросился к ним. Точнее, к Амбруазине, шедшей чуть впереди. Бурно приветствуя дам восклицаниями и жестами, незнакомец отвесил герцогине несколько поклонов, да таких низких, что плюмаж его шляпы касался земли. Он был невысокого роста, несколько полноват, но проявлял крайнюю любезность и восторг.

– Наконец-то! – вскричал он. – Наконец-то я вижу несравненную красоту, о которой только и говорят в Новой Франции, даже еще не зная ее! Позвольте представиться. Я маркиз де Вильдавре, наместник его величества короля Франции в Акадии.

Несколько удивленная Амбруазина де Модрибур ответила легким кивком. Маркиз скороговоркой продолжал: