– Ты должна читать молитву на ночь, пока находишься в моем доме.

– Я готова на все, лишь бы вы были довольны, – охотно согласилась Аня. – Только вам придется подсказать мне, что нужно говорить.

– Нужно встать на колени, – сказала Марилла смущенно. – А теперь поблагодари Бога за все благодеяния и смиренно попроси о том, чего хочешь.

– Хорошо, я постараюсь, – пообещала Аня. – Милостивый Отец наш небесный – так обычно говорят священники в церкви, – благодарю Тебя за Белый Путь Очарования, Озеро Сверкающих Вод, Милочку и Снежную Королеву. Это все благодеяния, о которых я могу вспомнить. Что же до моих желаний, то их очень много. Я упомяну только два – самых важных. Пожалуйста, позволь мне остаться в Зеленых Мезонинах и сделай меня красивой, когда я вырасту. С уважением, Аня Ширли. Вот, все в порядке? – спросила она бодро, вставая с колен.

Только мысль о том, что не отсутствие благоговения, а духовное невежество было причиной этого необычного обращения к Богу, помогла Марилле сохранить присутствие духа. Она заботливо укрыла девочку одеялом и уже выходила из комнаты, забрав свечу, когда Аня снова окликнула ее:

– Надо было сказать «Аминь» вместо «с уважением». Да? Так священники говорят. Как вы думаете, это большая разница?

– Нет… не думаю… Спи спокойно. Доброй ночи.

– Сегодня я могу сказать «доброй ночи» с чистой совестью, – сказала Аня, ныряя в подушки.

Марилла вернулась в кухню, поставила свечу на стол и решительно повернулась к Мэтью:

– Мэтью, самое время, чтобы кто-то занялся воспитанием этой девочки. Она почти язычница. Никогда в жизни не молилась! Я отправлю ее в воскресную школу, как только сошью ей приличное платье. Да-а, работы у меня прибавится! Что ж, каждый должен иметь в жизни свою долю хлопот, и я надеюсь, что исполню свой долг как следует.

Все следующее утро Марилла давала Ане разные поручения и внимательно наблюдала, как та их выполняет. Уже к полудню она убедилась, что Аня проворна и послушна, трудолюбива и понятлива. Главным ее недостатком была мечтательность: иногда она впадала в такую глубокую задумчивость, что совершенно забывала о том, что у нее в руках, пока громкое замечание или неожиданная катастрофа не возвращали ее на землю.

Кончив мыть посуду после обеда, Аня неожиданно остановилась перед Мариллой с отчаянным видом человека, решившегося узнать ужасный приговор. Вся ее тоненькая фигурка дрожала, лицо пылало.

– Пожалуйста, мисс Касберт, скажите мне, собираетесь вы отослать меня или нет. Я больше не могу выносить эту ужасную неизвестность!

– Хорошо, – сказала Марилла. – Мы с Мэтью решили оставить тебя. Разумеется, если ты постараешься быть хорошей девочкой и проявишь благодарность… Что с тобой?

– Я плачу, – сказала Аня смущенно. – Не знаю почему. Я так счастлива!

– Сядь и постарайся успокоиться, – сказала Марилла с неодобрением в голосе. – Да, ты останешься у нас, и мы постараемся, чтобы тебе было хорошо. Будешь ходить в школу. Но сейчас осталось всего две недели до начала каникул, так что пойдешь учиться в сентябре.

– А как мне называть вас? – спросила Аня. – Мисс Касберт или тетя Марилла?

– Называй просто Марилла.

– Мне так хотелось бы называть вас тетя Марилла. Давайте вообразим, что вы моя тетя.

– Не могу, – сказала Марилла неумолимо.

– Вы никогда не воображаете вещи не такими, какие они на самом деле? – спросила Аня, широко раскрывая глаза.

– Нет.

– Ах! – Аня глубоко вздохнула. – Мисс… Марилла, как много вы теряете!

– Не думаю, – возразила Марилла. – Бог создал нас в этом мире не для того, чтобы мы этот мир воображали иным. Кстати… Пойди в гостиную – только вытри ноги как следует и не напусти мух – и принеси сюда открытку, которая стоит на каминной полке. На ней напечатана молитва «Отче наш». Я хочу, чтобы ты ее выучила.