Признаки мира, кажется, сделали немного, чтобы охладить вкус к бурным проявлениям радости. Было установлено, что подвалы под Бастилией на бульваре Сен-Мишель имеют выход в большой туннель для сточных вод, где содержатели игорных домов потворствуют удовлетворению в подземелье страсти к игре в бридж. Выход был через люк на рю Куйа, на противоположной стороне бульвара. Стало правилом проводить там время, избегая классных занятий. Миновав туннель, Сент-Эксу оставалось только вскарабкаться по металлическим ступеням и с чьей-то помощью извне открыть тяжелую крышку люка, после чего он оказывался на свободе и мог наслаждаться часом или двумя манкирования занятий. Однажды, когда они уже поднимались по лестнице и открывали тяжелую металлическую крышку, Сегонь, стоявший выше на ступеньках, понял, что их раскрыли. Один из их преподавателей подошел со стороны улицы со своей дочерью и наблюдал за стараниями учеников с нескрываемым любопытством. Отпустив крышку, Сегонь бросился вдоль улицы, в то время как Антуан, желая узнать, что же произошло, высунул голову сквозь наполовину открытый люк. К счастью, вечерело, и у преподавателя не оказалось достаточно времени, чтобы опознать странное видение, провалившееся назад, подобно чертику из табакерки. Позже, во время переклички, Сент-Экс уже находился на своем обычном месте в классной комнате, причем его брови были сурово сведены от невероятной сосредоточенности на изучаемом материале.
В январе 1919 года Антуана перевели из лицея Сен-Луи в школу Боссюэ, расположенную с другой стороны Люксембургского сада. Его мать, возможно, решила, что ему необходима более строгая дисциплина и что отцы из ордена иезуитов, управлявшие Боссюэ, больше подходят для этой цели, нежели светские преподаватели лицея Сен-Луи. Поскольку в Боссюэ не давали определенных знаний, Антуан продолжал посещать занятия в Сен-Луи, но в Боссюэ он ел, спал и отсиживал долгие самостоятельные занятия (первое из которых начиналось рано, в 7 утра). Сегонь вспоминает своего друга «немного диким, полным капризности, недовольного жизнью, угрюмого и погруженного во внутренний мир размышлений. Он не легко заводил друзей, и это причиняло ему боль, поскольку он любил быть любимым».
В большом зале для самоподготовки в Боссюэ Анри и Сент-Эксу позволили иметь индивидуальные столы. Следует учитывать, что большинству других слушателей дозволялось пользоваться лишь общими скамьями за длинными столами для домашней работы. Вероятно, этот фаворитизм объяснялся целью ослабить тлетворное влияние этих двух картежников, но, скорее всего, так поступили из-за их возраста: Сегоню и Сент-Экзюпери предстояло провести в неволе три года, углубленно изучая математику. Недисциплинированный Антуан превратил свой стол в образец беспорядка. Ленивое ковыряние в бумагах, безуспешные попытки привести в порядок необычайную массу печатного материала, запиханного в ящик стола, переполнили чашу терпения аббата Женевуа, который после неоднократных замечаний приказал Сент-Эксу занять место за общим столом. Следующий час или два были посвящены внеучебному стихосложению, поскольку, когда аббат возвратился после занятий, он нашел всю доску исписанной парой любопытных стансов. «Одиссея цилиндра» теперь превратилась в «Оду маленькому столу».