Достигнув глубокой старости, Ксенофан переселился из Сицилии в новый город Элею, основание которого он воспел в стихах.

Диоген Лаэртский IX 18–20. Изгнанный из отечества, он жил в сицилийской Занкле, [был участником выселения в Элею, учил там], жил также в Катане. Некоторые говорят, будто он ни у кого не учился, некоторые, что он учился у Ботона Афинского, некоторые, что у Архелая. А сам он был современником Анаксимандра (так говорит Сотион). Писал он эпические стихи, элегии и ямбы против Гесиода и Гомера, нападая на их рассказы о богах, и сам был певцом своих сочинений. Говорят, выступал он также против мнений Фалеса и Пифагора, бранил Эпименида. Жизнь его была на редкость долгою, о чем он сам говорит в одном месте:

Солнце уже шестьдесят и семь кругов совершило,

Как из края и в край мысль по Элладе ношу.

Отроду было мне двадцать пять и не боле,

Ежели только могу верно об этом сказать.

Он утверждает, что есть четыре основы сущего, что миры бесчисленны, но неизменны. Облака образуются оттого, что солнце вздымает испарения и возносит их в окрестный воздух. Сущность Бога шаровидна и нисколько не сходна с человеком; он весь – зрение и весь – слух, но дыхания в нем нет; он весь – ум, разумение и вечность. Он же первый сказал, что все возникающее подвержено гибели и что душа есть дыхание.

Это он сказал, что большинство слабее, чем ум, и что с тиранами нужно говорить или как можно меньше, или как можно слаще. Эмпедокл однажды сказал ему, что невозможно найти мудреца. «Конечно, – ответил Ксенофан, – ведь нужно самому быть мудрецом, чтобы признать мудреца». А Сотион говорит, будто он первый заявил о том, что все непостижимо, но Сотион ошибался.

Он сочинил поэмы «Основание Колофона» и «Выселение в Элею Италийскую» – всего 2000 стихов. Расцвет его был около 60-й олимпиады. Деметрий Фалерский (в книге «О старости») и стоик Панэтий (в книге «О бодрости») говорят, будто он, подобно Анаксагору, своими руками похоронил своих сыновей. По-видимому, он был продан в рабство [и выкуплен] пифагорейцами Пармениском и Орестадом (так говорит Фаворин в I книге «Записок»). Был также и другой Ксенофан, с Лесбоса, сочинитель ямбов.

(Пер. М. Л. Гаспарова)

Стобей Ecl. I 8, 2. [Ксенофан]: не от начала все открыли боги смертным, но постепенно, ища, [люди] находят лучшее.

Климент Strom. V 109. [Ксенофан]: но смертные думают, будто боги рождаются, имеют одежду, голос и телесный образ, как и они.

Климент Strom. VII 22 [Ксенофан]: эфиопы говорят, что их боги курносы и черны; фракияне же [представляют своих богов] голубоглазыми и рыжеватыми.

Климент Strom. V 110. [Ксенофан]: но если бы быки, лошади и львы имели руки и могли бы ими рисовать и создавать произведения [искусства] подобно людям, то лошади изображали бы богов похожими на лошадей, быки же – похожими на быков и придавали бы [им] тела такого рода, каков телесный образ у них самих, [каждые по-своему].

Секст adv. math. IX 193. [Ксенофан]: все, что есть у людей бесчестного и позорного, приписали богам Гомер и Гесиод: воровство, прелюбодеяние и взаимный обман.

Климент Strom. V 109. [Ксенофан]: единый Бог, величайший между богами и людьми, не подобный смертным ни внешним видом, ни мыслью.

Секст adv. math. IX 144. [Ксенофан]: всем своим существом он видит, мыслит и слышит.

Симплиций Phys. 23,19. [Ксенофан]: но без усилия силой ума он все потрясает.

Симплиций Phys. 22,9. [Ксенофан]: всегда он пребывает на одном и том же месте, никуда не двигаясь; переходить с места на место ему не подобает.

Диоген IX 19.