– Твоэмат… – ошалело пробормотала Миа, тоже наблюдавшая невероятное зрелище.

– Охренеть, – поддержал её Стриж.

Слова стражников про «господ магов» обретали смысл. Рехнуться можно…

Беглянка, между тем, странно скособочившись и пошатываясь, двинулась к лесу. Наверное, латник перед смертью успел-таки пырнуть её чем-то из своего арсенала.

Всё это Лёха обдумывал на бегу, в компании Мии торопясь вслед за неизвестной. Местная – ценное подспорье для беглецов. Тем более, способная сжигать одним махом. Главное – договориться с ней до того, как с перепугу спалит их самих.

А в том, что договориться можно, он не сомневался. Враг моего врага – мой друг, а раз дама так спешила покинуть защищённый лагерь в такой момент, на то были веские причины.

Оставалось загадкой, как еле плетущаяся беглянка собралась проскочить через огненную преграду. Неплохой момент для них с Мией, чтобы предложить помощь и положить начало взаимовыгодному партнёрству.

Вот только помощь не понадобилась: пламя расступилось перед женщиной, как море перед Моисеем, и вновь сомкнулось за её спиной.

– Твоэмат… – повторила Миа и, выдохнув, с разбегу бросилась в огонь.

Лёха задержался на секунду – подобрать алебарду покойника. Против тварей этот гибрид топора с копьём давал куда больше шансов, нежели короткие клинки убитых стражей, больше похожие на старинные сапёрные тесаки.

– За ВДВ, мля! – выдохнул Стриж и сиганул в огонь.

Не было ни жара, ни чего-то иного – он словно проскочил сквозь элемент светового шоу.

– Ми́ра до́ндэ бас, идио́та![7] – рявкнула на него Мия, уворачиваясь от наконечника алебарды.

– Извини, – покаялся Лёха, понявший общий посыл, и оглянулся в поисках таинственной фигуры.

Та, пошатываясь, упорно брела прочь от лагеря.

Откуда-то сбоку, со стороны загадочного сияния, выскочили две твари и радостно устремились к беглянке. Та увидела опасность, вскинула руку и бегущее первым чудище вспыхнуло, словно бенгальский огонь.

Участь собрата ничуть не впечатлила второго монстра: перепрыгнув через полыхающую тушу, он бросился в атаку. Лёха ожидал второго акта импровизированного файер-шоу, но магичка просто упала в грязь.

Выматерившись, Стриж кинулся на чудище, не особенно задумываясь о разумности этого поступка.

– Идио́та! – абсолютно справедливо охарактеризовала его Мия, устремляясь следом.

Лёха замахнулся алебардой так, словно хотел содрать крюком луну с неба. Одна из голов твари, заметив нового врага, ощерила зубы, но поздно: тяжёлое лезвие с противным хрустом врубилось в позвоночник чудища, точно перед крестцом. Стриж здраво рассудил, что нет смысла рубить по башке, коли их три, а вот хребет – он один. И тварь подвижность потеряет однозначно.

Сработало. Монстр с визгом шлёпнулся на задницу. Лёха с хэканьем вырвал алебарду и, примерившись, рубанул тварь по передней лапе. На этом его успехи закончились – пасть сомкнулась на древке, с лёгкостью размолов его в щепки. Челюсти у твари оказались на диво мощные.

– Му́эрэ, и́ха де пута![8] – заорала Мия, подскочив сзади и умело всаживая клинок под лопатку твари.

Навалившись на рукоять, девушка вогнала тесак на всю длину лезвия. Тварь коротко взвыла в три глотки и замертво рухнула в грязь.

Плюнув на труп, Мия упёрлась в него ногой и вытащила клинок обратно, ловко увернувшись от плеснувшей из раны вонючей струи, совсем не похожей на обычную кровь.

– Алебарду жалко, – непонятно зачем сказал Стриж.

Подойдя к упавшей магичке, он наклонился и проверил пульс. Жива.

– Ну и куда тебя зацепило? – вслух поинтересовался он, ища рану на теле девчонки.