– Да ну его, охальника! – махнула рукой Марфуша. – Лучше слушайте, чего я вам скажу…

Прижавшись друг к другу, девушки некоторое время о чем-то возбужденно шептались, изредка смущенно пересмеивались, а то вдруг прыскали в ладонь или, забывшись, принимались смеяться во весь голос, но тут же спохватывались, испуганно озирались по сторонам и опять переходили на шепот.

– Вот и все, что Евсейка сумел узнать, – Марфуша весело подмигнула Ксении. – Особливо, говорит, второй барин, приятель князя, ему показался. Резвый и веселый, а красавец из себя, каких поискать! Князь тоже ничего из себя, но суров и молчалив, верно, как ваша сестрица, барышня?

– Ну, ты и придумала, – рассмеялась Ксения, – нашла с кем Наташу сравнить! Он небось усатый да бородатый?

– Насчет бороды не ведаю, про то Евсей не сказывал. Усы, говорит, у князя есть, а у второго барина напрочь отсутствуют. Без усов-то, барышня, лучше, не колются, стало быть, когда целуешься! – Марфуша мечтательно закатила глаза, но не выдержала и прыснула в ладонь. – У Евсейки что усы, что бородища, как щетина у кабана, жесткие да колкие.

– Так не водись с ним, раз уколоться боишься.

– Так люб же он мне, барышня, хотя и варнак, каких еще поискать, – протянула жалобно Марфуша и сконфуженно улыбнулась. – Он меня сватать по осени хочет, ежели, конечно, барыня позволит. – Девушка с мольбой посмотрела на Ксению. – Как вы полагаете, не будет она противиться, если я за кузнеца пойду?

– Я попробую с ней поговорить заранее, конечно, если твой Евсей за ум возьмется. Наташа уже сама думала о том, чтобы женить его поскорее, а то слишком много воли ему дали, избаловался, нахальничает, насмешничает без меры.

– Непременно поговорите, барышня, непременно! – всполошилась Марфуша. – А то подберет ему барыня в наказание вдову с кучей детишек, а мне что ж, топиться тогда в озере?

– Ну, уж так сразу и топиться? – Ксения дернула подругу за косу. – Будто на твоем Евсее свет клином сошелся.

Марфуша сердито фыркнула и, освободив косу, перекинула ее на грудь.

– Когда сами полюбитесь, поймете, что значит сохнуть по дружку, на свиданки тайные к нему бегать… – Она порывисто вздохнула и обняла Ксению. – А как за руку-то друг сердешный возьмет, как в глаза глянет, про все на свете забудешь, за ним хоть на край свет пойдешь!

– Прямо-таки на край света? – рассмеялась Ксения.

– А вот посмотрим, барышня, что вы запоете, когда голову потеряете. И чует мое сердце, не уйти вам от этого, ни за что не уйти! Больно уж приятель у князя хорош! Голубоглазый, кудрявый! Евсей говорит, огонь, а не барин! И посмеяться всласть любит, как и вы, барышня! Вот бы вам познакомиться!

– Да куда уж мне! – вздохнула Ксения. – Наташа не позволит…

– А мы ей и докладывать не будем, – торопливо зашептала Марфуша, не забывая озираться по сторонам. – Завтра вроде вам позволено за ограду выехать?

– Позволено! – выдохнула Ксения. – Наташа в Матуриху на выпаса отправляется, так что до обеда ее не будет.

– А Евсей сказывал, князь с утра собирался объезжать свои земли, авось свидитесь и с ним, и с его приятелем. Семка нас в то место отвезет, где дорога недалеко от озера проходит. Там, правда, к воде не подъедешь, болота вокруг, но поляны очень уж красивые. Ромашки вовсю цветут, белоголовник… А барыне скажем, что решили цветов в комнаты набрать.

– Ты просто прелесть, Марфуша! – Ксения захлопала в ладоши. – А если они не посмеют к нам приблизиться? Ведь они наверняка уже знают, что Наташа не дозволяет на ее землях появляться.

– Ну, коли спужаются, то это их дело! Но смотреть-то им не запретишь? Думаю, они непременно вас заметят. Грех такую красоту не заметить! – Марфуша окинула Ксению придирчивым взглядом. – Платье свое голубое непременно наденьте и шляпку с лентами, ту, что из Парижу привезли…